Orientalistica
Статьи
[Рец. на кн.:] В. П. Андросов. Очерки изучения буддизма древней Индии / В. П. Андросов; Ин-т востоковедения РАН. - М.: ИВ РАН; Наука - Вост. лит., 2019. - 799 с.
DOI | https://doi.org/10.31696/2618-7043-2019-2-2-472-475 |
Авторы | |
Журнал | |
Раздел | НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ. Рецензии |
Страницы | 472 - 475 |
Аннотация | . |
Скачать PDF Скачать JATS | |
Статья: |
Работа В. П. Андросова «Очерки изучения буддизма древней Индии» вышла очень своевременно. По всем признакам, в том разделе буддоло- гии, который занимается изучением раннего буддизма, наметились тенденции к смене исследовательской парадигмы, а это не может не повлиять на буддологическую науку в целом. При таких обстоятельствах полезен ретроспективный обзор исследований, которые проводились в этой области последние 30-50 лет. Именно такого рода обзору и подведению итогов посвящена работа В. П. Андросова. Разумеется, она не охватывает данную тему в полном объеме. Это невозможно, да и не нужно. При отборе тем для своего обзора автор выбирает из них наиболее, с его точки зрения, перспективные, но нередко, одновременно, и наиболее болезненные, те, в которых накопилось немало противоречий, мешающих нормальному развитию дисциплины. Исследование состоит из двух частей. Первая часть посвящена зарождению и истории индийского буддизма, обрисованных в общих чертах в пяти очерках. Очерк 1 «Ранний буддизм: созидание дхармы (закона), смыслов учения и образа Будды» касается разнообразных актуальных проблем раннего буддизма, от страноведческих и методологических до конкретных проблем образотворчества Будды Шакьямуни и связанной с ним «житийной» литературы. Отдельной темой является вопрос о датировке нирваны Будды. Очерк 2 «Доктрина махаяны и место философии в буддизме» рассматривает источниковедческие и методологические проблемы именно буддизма махаяны, имеющие свою специфику. Очерк 3 «Нагарджуна - “второй Будда”: жизнь и творчество» рассматривает специфические проблемы, связанные с изучением работ Нагарджуны и «житийной» литературы. Очерк 4 «Буддийский тантризм и тантры наивысшей йоги» посвящен тантрическому буддизму и его текстам, их систематической классификации, а также такой проблеме, как тантризм в массовой культуре Запада и Индии, и тенденциям, в том числе отрицательным, которые с этим сопряжены. Очерк 5 «Проникновение индийского буддизма в Тибет (VII-VIII века)» посвящен добуддийскому состоянию Тибета, первым проникновениям буддизма в Тибет, особенностям усвоения буддизма в Тибете, а также проблеме стратификации разных волн буддийских миссионеров, до Шантаракшиты и Падмасамбхавы включительно. Вторая часть посвящена исключительно наследию тантрического буддизма и состоит из трех разделов. Первый посвящен источниковедческому исследованию раннего тантрического памятника «Гухья- самаджа-тантра», второй - ее переводу, третий - исследованию и переводу «Хеваджа-тантры». Специализация рецензента в буддологии - ранний буддизм, и вторая часть (как и очерки первой части, посвященные махаяне и тантрическому буддизму) находится за пределами его компетенции. Однако все темы Очерка 1, посвященного раннему буддизму, содержательно близки рецензенту, современны методологически и актуальны для буддологии. Сам очерк является достаточно обширным, занимает едва не половину первой части, и уже поэтому заслуживает, как мне представляется, отдельного рассмотрения. Из-за объема и разнообразия содержания я намерен сосредоточиться на методологических аспектах этой работы. Очерк 1 по ходу своего изложения естественным образом делится на несколько больших тем. Первая напрямую касается проблем генезиса буддизма как школы, то есть не только как учения, но и как социального организма. А маленький социальный организм, естественно, не существует вне своего места в большом социальном организме (то есть в обществе как таковом). К чести автора, он не «заметает проблемы под ковер», а проблем на настоящий момент более чем достаточно. До недавнего времени было принято считать, что возникнуть такие развитые учения, как буддизм, могут лишь на той стадии общественного развития, когда основной формой человеческого общежития становится государство. Однако крошечные племенные «царства» того времени в массе своей мало походят на государства. Еще меньше на них походят племенные образования с общинным способом правления (еще недавно их принято было называть «республиками»). А ведь именно в таком племени, в окружении подобных племен родился Будда; среди них он ушел в паринирвану, именно эти племена разделили между собой его останки и все, что осталось от погребального костра, а затем и положили начало такому явлению, как буддизм в миру. Так или иначе, хотя «отшельничество» как явление во многом определило облик классической Индии, как мы ее знаем, социально-экономический фактор не сыграл в его возникновении определяющей роли. Значит, методы социальной истории будут играть при решении этой проблемы ограниченную роль. Хотя автор и не настаивает на этом выводе, в предложенном им обзоре этот вывод напрашивается сам собой. Что же автор предлагает в плане методологии? Для оснований истории сознания автор предлагает обратиться к наследию Л. С. Выготского и А. Р. Лурия и их исследованию высших психических функций, а также успешному приложению этого метода О. М. Фрейденберг при изучении античной, архаичной и народной средневековой культуры. Ранее ее успешно применял для исследования индийской (увы, не буддийской) культуры В. Н. Романов. Полагаю, всякий раз, когда перед нами будет вставать проблема истории сознания, эта методология будет исключительно продуктивна. Следующая тема касается образотворчества Будды, буддийской «житийной» литературы и сопряженных с этими феноменами проблем. И тут автор обращает внимание на следующее явление. Один из разделов посвящен Эриху Фраувальнеру и его «биографии» Будды. После критики (вполне заслуженной) его теории автор переходит к Этьену Ламоту, и что же он обнаруживает? Несмотря на более современные научные данные ничего не изменилось в основе: оба «жизнеописателя» Будды не понимают простой разницы между современной биографией и «житийной» литературой, которая писалась не для изложения последовательности «фактов». Однако должен заметить, что ситуация еще прискорбнее. Англичане (а за ними и американцы), основоположники индологии и буддологии как европейской науки, не понимают в массе своей этой разницы в принципе. Не понимают сейчас, как не понимали 200 лет назад. Протестантизм упразднил святых, а с ними - и «житийную» литературу; а с этим - и понимание разницы между профанной и «священной» историей (уже Ньютон ее не понимал, воспринимал Ветхий Завет буквально и пытался это доказать научно!). Но это полдела. Аналогично, хотя и по противоположным причинам, дела обстоят в современной индийской науке. Из-за отсутствия опыта собственного исторического летописания многие индийские ученые также не понимают этих отличий. Вкупе с господствующим «англоцентризмом» в индологии это образует опасную в будущем смесь. Остается отметить обзор датировок жизни, деятельности и нирваны Будды, вкратце сделанный автором. Автор принимает датировку Х. Бехерта, по которой проповедническая деятельность и нирвана Будды пришлась на IV в. до н.э., что сообразуется с современными тенденциями в буддологии. Конечно, работа не лишена и недостатков. Главный недостаток первого очерка - его «переогромленость», большой объем, из которого с трудом вычленяется генеральная задача. Другие очерки короче, с четко обозначенной задачей. Кроме всего прочего, эта книга была бы полезна буддологам начинающим, студентам и аспирантам. Ведь в ней рассматриваются современные концепции, в то время как студенты часто учатся по давно устаревшим пособиям. |
Для цитирования: | Вырщиков Е.Г. [Рец. на кн.:] В. П. Андросов. Очерки изучения буддизма древней Индии / В. П. Андросов; Ин-т востоковедения РАН. - М.: ИВ РАН; Наука - Вост. лит., 2019. - 799 с. Ориенталистика. 2019; т. 2, 2: 472-475 |