• Ориенталистика
• 2019 год
• Том 2, № 1

Резюме: данная статья представляет собой обзор межинститутской конференции «Востоковедные чтения 2018. Лексикология и лексикография», состоявшейся в год 200-летия Института востоковедения РАН. Важнейшими затронутыми темами явились проблема критериев определения слова в восточных языках и такие смежные понятия, как лексические комплексы и устойчивые словосочетания. Кроме того, были прочитаны доклады об истории лексикографии восточных языков, обзоры различных типов словарей – от традиционных двуязычных и толковых до современных словарей интернет-сленга и знаков препинания, а также сделано много интересных наблюдений в области лексикологии и лексической семантики восточных языков.

• конференция
• лексикография
• лексикология
• лексическая семантика
• слово
• словари

Введение

Межинститутская научная конференция «Востоковедные чтения 2018. Лексикология и лексикография», проходившая с 4 по 6 апреля 2018 г. в Москве, стала частью юбилейной программы, приуроченной к 200-летию Института востоковедения РАН. Мероприятие было органи­зовано Отделом языков народов Азии и Африки ИВ РАН и смогло охва­тить практические и теоретические вопросы лексикографии восточных языков, в том числе связанные с китайской иероглификой; феномены лексического уровня языка, смежные с синтаксисом и с морфологией; исследования по лексической стилистике, включая функционирование заимствований; описания отдельных лексем и семантических полей, также в типологическом аспекте, и диахронические исследования.

Обзор докладов и выступлений

Секция «Лексикография» открылась выступлением З. М. Шаляпиной (ИВ РАН), рассказавшей об исследованиях по лексикологии и лексико­графии в Отделе языков народов Азии и Африки ИВ РАН, за время суще­ствования которого было создано более 70 словарей, как традиционных, так и компьютерных лексикографических разработок. Немало внимания уделялось и уделяется теоретическим проблемам, например таким, как вычленение объекта исследования - слова, что особенно важно для язы­ков Азии и Африки (ведь исторически понятие слова в языкознании складывалось прежде всего на материале языков Европы и индоевро­пейских языков).

Доклад И. Н. Комаровой (ИВ РАН) был посвящен одной из самых инте­ресных работ института - тибетско-англо-русскому словарю Ю. Н. Рериха с санскритскими параллелями. В Отделе языков народов Азии и Африки Института востоковедения АН СССР была создана специальная группа по редактированию рукописи «Тибетско-русско-английского словаря с санскритскими параллелями», которую возглавил талантливый тибе­толог к.ф.н. Ю. М. Парфионович. В эту группу входили к.ф.н. В. С. Дылыкова, д.и.н. В. А. Богословский, к.ф.н. Б. Д. Бадараев и К. М. Черемисов. Этот уникальный труд приобрел огромную популярность. Словарь замечате­лен тем, что содержит множество лингвострановедческих и культуроло­гических данных, а потому интересен не только специалистам-тибетологам, но и широкому кругу читателей. Докладчица также отметила сходство научной биографии Ю. Н. Рериха с биографией венгерского основателя тибетологии и санскритологии А. Чома де Кёрёши.

К. А. Кожа (ИВ РАН) рассказала об интересном эксперименте Дж. Каллери по описанию китайского языкового строя. Работа Каллери была критически проанализирована И. Бичуриным, придерживавшимся традиционного академического подхода. Каллери составил словарь китайского языка на основе фонетического принципа, считая базовой частью иероглифа не ключ, а фонетик. Однако в этот период еще не существовала четко разработанная фонетическая транскрипция, что сделало эксперимент Каллери преждевременным и неудачным и дало И. Бичурину основания для отрицательной оценки работы.

История создания Большого китайско-русского словаря под редакци­ей И. М. Ошанина была изложена И. П. Черниковой (ИВ РАН). Работа над словарем, отметила она, велась почти 70 лет, начавшись еще в довоенный период под руководством В. М. Алексеева. И. М. Ошанину пришлось про­должить работу после смерти В. М. Алексеева в 1951 г. Годы войны и ста­линского террора сделали задачу подбора авторского коллектива чрез­вычайно сложной. Успеху дела способствовала встреча с В. И. Пентковским, который стал ученым секретарем группы. В докладе отмечены удиви­тельные совпадения в биографиях И. М. Ошанина и В. И. Пентковского: оба имели польские корни, учились в кадетских корпусах, оба рано увиде­ли несправедливость и стали горячими сторонниками социального равенства. Это привело их к участию в революционном движении и под­держке советской власти. Позже оба служили вместе в одних и тех же консульствах Китая. Обоих пощадили репрессии и война, и они встрети­лись в Москве в поисках места работы. Словарь вышел в 1984 г., когда обоих уже не было в живых, а новые поколения китаистов продолжают использовать его до сих пор, в том числе уже в электронном виде.

Замечательной страницей новейшей истории отечественной лекси­кографии восточных языков является Новый большой вьетнамско-рус­ский словарь, об истории создания которого рассказала В. А. Андреева (ИЯз РАН). Работа над его составлением велась совместными усилиями ученых Института языкознания РАН и Института лексикографии и энци­клопедий Вьетнамской академии общественных наук. Вышедший из печати в 2012 г. словарь является наиболее полным из двуязычных сло­варей вьетнамского языка, отличается подробной разработкой словар­ной статьи и богатым иллюстративным материалом. Работа над слова­рем генетически и типологически сильно отличных друг от друга языков ставила перед исследователями множество задач, таких как определе­ние принадлежности частей речи, критерии границ слова, разграниче­ние и классификация значений слов, унифицированное лексикографиче­ское оформление. В Новом большом вьетнамско-русском словаре имеет­ся несколько типов словарных статей, относящихся к общеупотребительной, страноведческой, терминологической, иноязычной и фразе­ологической лексике.

Наиболее обширный раздел конференции был посвящен вопросам современной востоковедной лексикографии. Ряд докладов касался теку­щих отечественных разработок. В. Б. Иванов (МГУ) рассказал об элек­тронной и бумажной версиях Большого персидско-русского словаря. Необходимость в новом словаре назрела давно, так как со времени выхо­да двухтомного словаря под редакцией Ю. А. Рубинчика реалии России и Ирана существенно изменились. Кроме того, старые словари недоста­точно включали лексику классического персидского языка. Новый сло­варь разрабатывается с 2005 г., содержит 75 тысяч словарных статей и 57 тысяч фразеологизмов. Бумажная версия электронного словаря будет представлена в трех томах.

Доклад К. И. Демича и А. В. Костыркина (ИВ РАН) был посвящен под­готовке Японско-русского электронного словаря и современным япон­ским лексикографическим разработкам. Для электронных словарей японского языка чрезвычайно важна задача отождествления слова, соот­ношение словарного, заголовочного и синтаксического слова. Кроме того, в японском языке идентификация лексики осложнена наличием у слова множества графических форм, а также отсутствует четкая грани­ца между словоизменением и словообразованием.

К. Д. Михайлов (МАДГТУ) рассказал о работе по созданию трехъ­язычных отраслевых словарей, ведущейся в университете. Е. Ю. Бессо­нова (МГУ) ознакомила слушателей с таким специфическим жанром японской традиционной лексикографии, как словари-письмовники. Пособия по составлению писем были известны в Японии с XI в., позже их содержание и функции расширялись. Так, в Корее японские письмов­ники использовались как учебники японского языка. В настоящее время письмовники - лингвострановедческий жанр, пособие по изуче­нию японского этикета, традиций и языка. По недавним исследовани­ям, в последние годы они набирают популярность среди молодежи как литература, дающая проверенные и надежные методы построения межличностных отношений.

В докладе А. Н. Сбоева (ДФУ) отмечалось, что в китайской лексико­графии становится чрезвычайно важной такая сфера, как интернет-лек­сика, которая вторгается в общественную и политическую официальную речь, и поэтому ее исследование и фиксация делаются приоритетной задачей. Словари интернет-лексики китайского языка, в отличие от тра­диционных словарей, включают в себя значительное количество буквен­ных и цифровых слов и словосочетаний, а также некоторые визуальные образования и популярные фразы и выражения.

Несколько докладов было посвящено диалектологической и поле­вой лексикографии. А. С. Крылова (ИВ РАН) сделала сообщение об опыте полевой работы по сбору лексики индоарийского языка куллуи (Индия, штат Химачал-Прадеш). Притом что современный полевой лингвист рас­полагает новыми технологиями и программным обеспечением, помога­ющими ему в его работе, он тем не менее сталкивается с рядом сложно­стей при описании ранее подробно не описанного и нестандартизованного языка, начиная с проблемы единой транскрипции и кончая специфическими узкоместными природными и культурными реалиями.

Тема исследования А. В. Громовой (МГУ) - лексикография диалектов и языковых разновидностей Ирана в начале XXI в. Играя значительную роль в развитии иранской лексикографии, Академия персидского языка и литературы разработала программный документ «Принципы и крите­рии словозамены», который является одним из источников терминотворчества, проводимого с целью замены многочисленных заимствований из европейских языков. Исследовательская группа академии «Иранские языки» ведет работу по двум направлениям: история иранских языков и синхронная диалектология. Один из ее проектов - «Сокровищница диа­лектов Ирана» предусматривает документирование идиомов, включаю­щее сбор материала по каждому идиому объемом примерно 1500 слов и словосочетаний по различным семантическим доменам, местоимения, антонимические пары, парадигмы глаголов, а также сто предложений, отображающих основную грамматическую информацию. Иногда прила­гается также короткий рассказ или диалог. Издано уже 7 томов по 72 иди­омам Фарса, продолжена работа и по другим регионам.

Тема иранской диалектной лексикографии была освещена Е. К. Молчановой (ИЯз РАН) и С. Сильвани (независимый исследователь) в докладе «Словарь говора населения Эваза». Словарь вышел в свет в 2017 г. Его авторы - Насрин Энсафпур и Мохаммада Рафи Зияи. Материал для словаря собирался в течение 10 лет. В предисловии к нему описывается история его создания, подробно перечисляются профессии и занятия информантов. Так как Мохаммад Рафи Зияи является не толь­ко носителем говора, писателем и исследователем, но и художником-карикатуристом, он смог снабдить словарные статьи собственными иллю­страциями в жанре миниатюр. Также к словарю прилагается граммати­ческая, диалектологическая и краеведческая информация.

Н. Г Румак (МГУ) познакомила слушателей с проблематикой описа­ния ономатопоэтической лексики японского языка. Такая лексика игра­ет особую роль в японской поэзии хайку, создавая богатые ассоциатив­ные ряды, что связано с одновременной актуализацией разных значений языковой единицы. Это усложняет задачу лексикографического описа­ния, требуя возможно более точного указания всех элементов значения, реализующихся в разных контекстах. В качестве возможных подходов предлагаются семантические категории С. В. Чиронова или семантиче­ские примитивы А. Вежбицкой.

А. С. Зверев (ИВ РАН) проинформировал о новой области японской лексикографии - словарях знаков препинания. Известно два японских пунктуационных словаря-справочника, которые имеют как общие эле­менты метода, так и отличия. Статья в словаре Ооруй Масатоси включает японское название пунктуационного знака в качестве заголовка, сам знак, его происхождение, другие названия и способ употребления. При этом границы понятия «пунктуационный знак» размыты: словарь Ооруй Масатоси включает и диакритические символы, а словарь Сёёгаккан - даже знаки музыкальной нотации и математические операторы. Оба словаря демонстрируют тенденцию к стиранию языковых границ, что приводит к появлению в них «омонимов» - графически идентичных пунктуационных знаков разных языков с разным значением.

Г Б. Дудченко (НИЯиК) представил оригинальный метод классифика­ции иероглифов, на основании которого составлен авторский китай­ско-русский словарь, вышедший в 2018 г. Автор отказывается от тради­ционного деления на ключ и фонетик и прибегает к классификации по трем, по его наблюдениям, мнемонически удобным параметрам: количе­ство пересечений, количество замкнутых прямоугольников, и наличие / отсутствие элементов симметрии по вертикальной оси. Впрочем, как заметила А. С. Панина, степень применимости такого словаря не вполне ясна, так как легкость подсчета упомянутых элементов подразумевает знакомство читателя с китайской каллиграфической традицией, а зна­чит, и с системой ключей.

Оживленную дискуссию вызвал доклад по истории китайской иероглифики Е. А. Хамаевой и Д. М. Домашевской (ИГУ), посвященный этимоло­гии знаков китайской письменности. Начало этимологии китайской иероглифики восходит к словарю «Шо вэнь цзе цзы», который современными исследователями воспринимается критически: очевидно, что знаки истол­ковывались в духе конфуцианства и идеологической реакции на события эпохи Цинь. Авторы доклада показали, как изменялась форма знаков китайской письменности, традиционно не касаясь вопроса фонетики. Т. А. Сафин (МГУ) рассказывал о создании этимологического словаря китайского языка на основе принципов фонетической реконструкции, предложенных С. А. Старостиным. Принцип автора состоит в том, что набор слов и набор иероглифов китайского языка не соответствуют друг другу однозначно, а традиционные китайские этимологические словари содержат именно графическую этимологию, поэтому важнейшей задачей является описание лексического, а не иероглифического состава языка.

Секция «Лексика и грамматика» началась с раздела «Понятие слова. Морфология слова», который был открыт докладом чл.-корр. РАН В. М. Алпатова (ИЯз РАН) о словарных и грамматических языках. Автор рассматривает деление на флективные, агглютинативные и изолирую­щие языки с точки зрения удобства их описания при помощи словарей или грамматик. Современная грамматическая традиция была разрабо­тана на базе флективных языков (таких как латинский и санскрит), в то время как древнейшая китайская лингвистическая традиция не имела грамматик, а ее основным жанром был словарь. В Японии китайская традиция была перенесена на почву агглютинативного языка, и к XVIII в. в японской лингвистике был разработан жанр грамматики. Если грам­матика флективного языка в большей степени описывает парадигмати­ку, то грамматика агглютинативного языка - синтагматику. Таким обра­зом, можно выделить словарные и грамматические языки, а среди грамматических языков выделять синтагматически и парадигматиче­ски ориентированные.

Доклад Т. Г Погибенко (ИВ РАН) был посвящен лексическому ком­плексу в австроазиатских языках. Лексический комплекс представляет собой устойчивое сочетание слова с его синонимом или лексической функцией. Особенно интересна гипотеза о том, что наличие в языках мунда зависимой и независимой основ у имен (без каких-либо продук­тивных моделей их образования, а часто и супплетивных) объясняется происхождением независимых основ из именных лексических комплек­сов. Аналогично эхо-формы глаголов в языках мунда могут происходить из глагольных лексических комплексов. Это предположение выглядит довольно правдоподобно и требует дальнейшей проверки в процессе разработки исторической фонетики языков мунда.

С. Бунруанг (МГУ) сопоставила понятие слова в русском и тайском языках. Докладчик считает слово «основной единицей языка, которая для его носителей является психолингвистической реальностью». При этом для европейских языков, языков флективного типа, выделяются фонетический, структурный, морфологический, синтаксический и семан­тический критерии. Однако применительно к слову в изолирующих язы­ках эти критерии не используются. Для типологического сопоставления необходимо учитывать те критерии выделения слова, которые не явля­ются лингвоспецифичными.

Следующие выступления были посвящены лексической деривации. Доклад Е. Л. Гладковой (МГИМО(У) МИД РФ) развил уже упомянутую тему терминотворческой деятельности Академии персидского языка и литературы. В общественно-политической лексике современного пер­сидского языка растет продуктивность префиксации, однако основными продуктивными средствами словообразования являются аффиксы и полуаффиксы - основы настоящего времени простых глаголов, имею­щие лексическое значение, но не употребляющиеся как самостоятель­ные лексические единицы. В. Л. Цуканова (PUM) рассмотрела проблему четырехконсонантных глаголов в семитских языках. Их можно описы­вать как лексически, так и грамматически, в качестве особых пород, которые не перечисляются в классических арабских грамматиках. Автор проводит аналогию между поздним образованием четырехконсонант­ных корней из трехконсонантных и более древним явлением: трехконсо­нантными корнями, включающими двухконсонантную ячейку. В докла­де Л. Б. Будажаповой (БГУ) вновь обсуждалась проблема выделения слова. В бурятском языке вызывает вопросы различение составных атрибутивных сложных существительных и аналогичных по структуре свободных словосочетаний. Основным критерием различения можно назвать семантический, так как иные критерии (например, морфологи­ческий) для бурятского языка оказываются нерелевантны.

Раздел «Морфосинтаксис и синтаксис» открылся докладом Н. Н. Воропаева (ИЯз РАН) о ритмических количественно дифференциро­ванных синонимах в китайском языке. Существование слов китайского языка в двух разных количественных формах перекликается с докладом Т. Г. Погибенко о лексических комплексах в австроазиатских языках. Тема доклада О. А. Лесько (ИВ РАН) - китайская синонимия на частном случае глагольной синонимии. Глагол со значением 'учиться' употребляется либо в сочетании с объектом изучения, либо в сочета­нии с синонимичным глаголом, образуя таким образом эхо-слово. Е. Л. Рудницкая (ИВ РАН) описывала сочетания полувспомогательных глаголов с лексическими глаголами в корейском языке. Семантика таких сочетаний разнообразна (например, аспектуальная, модальная), однако согласно выводам докладчика, основным компонентом все же является модальный. П. В. Гращенков (ИВ РАН, МГУ) сделал доклад об адъективном управлении в русском языке в сопоставлении с типологи­ческими данными о других языках мира. Адъективное управление, в отличие от глагольного, малоисследованная тема. Как его глубинная структура, так и типология ее поверхностных реализаций представляет большой интерес для изучения.

Секция «Лексическая семантика и лексическая типология» вклю­чала три раздела, во многом пересекающихся между собой. Первый из них был посвящен сравнительно-историческим исследованиям. Доклад Д. И. Эдельман (ИЯз РАН), прочитанный Л. Р. Додыхудоевой, рассматри­вал обозначения сторон света в иранских языках и их соотношение со словами для таких понятий, как «правый», «левый», «передний», «задний». Замечания по докладу, сделанные А. Г. Беловой и А. С. Крыловой, касались следующего: как в арабском, так и в индоарийских языках «передний» связывается преимущественно с востоком, и названия дру­гих сторон света свидетельствуют о том, что в наивной картине мира древних индийцев, иранцев и арабов человек обращен лицом к востоку. Однако данные отдельных иранских языков и диалектов осложняют картину, добавляя в нее, вероятно, направления древних кочевий и тече­ния рек. Кроме того, восток и запад связываются с восходом и закатом солнца, юг - с полуднем и дневной трапезой и т.п.

Вопросы семантической реконструкции в чадских языках затронула О. В. Столбова (ИВ РАН). Она рассмотрела характерные для чадских язы­ков виды многозначности и семантические переходы, зачастую неоче­видные для неспециалиста. Исследовалась семантика строительства, жизнедеятельности и танца. Особенно интересны семантические перехо­ды в области, касающейся строительства: «строить», «лепить горшки», «плести», «шить», «прясть», «жениться». Такое своеобразие связано, с одной стороны, с технологией постройки плетеного жилища, обмазан­ного глиной, с другой - с обычаем строить новое жилище перед свадьбой.

Доклад И. Б. Иткина (ИВ РАН) описывал семантику некоторых тохар­ских А лексем и их соответствия в тохарском Б. Лексема тохарского А ylar в ранний период тохаристики переводилась Э. Зигом и В. Зиглингом как «любимый», и ее соответствием в тохарском В было lare с тем же значе­нием. Это соответствие несовершенно фонетически, поэтому более позд­ние исследователи предпочли сопоставление с тохарским Б ylar «сла­бый», с соответствующим изменением толкования. Автор показывает, что значение «любимый» более правдоподобно. Продолжением тохар­ской темы явилось выступление М. В. Выжлакова (UP) о трех глаголах речи в тохарском А языке. Семантика глагольной триады исследовалась по методу «слов и вещей» через изучение контекстов. Лексема rake свя­зана с понятием речи как вербальной деятельности, plac обозначало речь как конкретный разговор, текст, имеющий начало и конец, wenlune означала речь как выражение мнения.

М. И. Кудринский (ИВ РАН) рассказал об использовании в лувийских и палайских текстах гетерограмм, встречающихся в этих, а также в хетт­ских текстах словоформ этих языков, записываемых при помощи шумер­ских и аккадских элементов. Если в хеттских текстах их количество достаточно велико, то для лувийских и палайских - это достаточно ред­кое явление. Автор доклада предполагает, что основной причиной упо­требления гетерограмм было стремление к аббревиации. То, что гетеро­граммы малоупотребительны в палайских текстах, объясняется слабым знанием палайского языка у писцов, однако к лувийским текстам такое предположение не применимо. Вероятным объяснением может быть жанровая особенность лувийских текстов, большая часть которых пред­ставляет собой заклинания и ритуальные тексты, для которых очень важна фонетическая точность записи. Использование гетерограмм могло бы создать неуместную в текстах такого рода фонетическую неодно­значность, поэтому, несмотря на хорошее знание лувийского языка, писцы избегали гетерограмм.

Доклад Е. Н. Левченко (МГПУ) о корпусном исследовании древне­японских текстов раскрыл тему грамматикализации лексических еди­ниц на примере аффиксоидов (полуаффиксов), происходящих от несамо­стоятельных глагольных корней. История их формирования может указывать на изменение базового порядка слов древнеяпонского языка с SVO на SOV.

Ряд докладов секции был посвящен фразеологии различных вос­точных языков. А. А. Блинов (ИВ РАН) представил исследование, касаю­щееся эвфемизмов, обозначающих табуированное понятие смерти в арабском языке. Р. А. Янсон (СПбГУ) продолжил тему способов выра­жения смерти на материале бирманского языка. В бирманском языке фразеология не так изобилует эвфемизмами, но отличается при упо­треблении по отношению к разным социальным слоям - царям, мона­хам и т.п. Е. А. Кобелева (СПбГУ) провела сопоставление фразеологии русского и китайского языков, содержащей понятие «женщина», проа­нализировав гендерные стереотипы. Доклад К. М. Джабраилова (ИЯз РАН) о курдской фразеологии был посвящен вторичным значениям лексемы *jagar- «печень». Печень, отметил он, является вместилищем мужества, а кроме того, жизненно важным органом, поэтому одно из вторичных значений: «самое дорогое», «ребенок». А. А. Шахаева (МГЛУ) продолжила тему этимологии иероглифов докладом о китайском гла­голе «подниматься».

Раздел, посвященный отдельным лексико-семантическим полям, был открыт докладом Е. О. Заикиной (СПбГУ) о кхмерской кулинарной терминологии. Интересно, что несмотря на сильное культурное влияние Индии в различных сферах, кхмерскую кухню этот процесс не затронул, и в кхмерской кулинарной терминологии нет индийских заимствований.

А. Г Белова (ИВ РАН) рассказала о морской терминологии в арабском языке. Притом что начало мореплавания на Ближнем Востоке относят, по крайней мере, к середине IV тыс. до н.э., и жители Аравийского полу­острова также были знакомы с морским судоходством и рыболовством, на материале арабских диалектов не удается восстановить общего обо­значения для понятия «море», а четыре имеющихся термина входят в различные ареальные изоглоссы. Такие термины, как «моряк», «весло», «шест», «плот», «лодка» представлены лексикой, заимствованной из контактных языков, или ареальной «странствующей» лексикой.

Несколько докладов было объединено темой глаголов, обозначаю­щих падение. Б. А. Захарьин (МГУ) исследовал семантику ведийских гла­голов pat- «падать, летать» и ud-di- «летать» и их производные. В эпиче­ском санскрите, а затем в новоиндийских языках семантика глагола pat- сузилась до значения «падать» (видимо, в результате контаминации с глаголом pad- «падать»), а ud-di- и его производные стали основным обозначением полета. Продолжила индоарийскую тему Л. В. Хохлова (МГУ), описавшая глаголы семантического поля «падение» в трех совре­менных индоарийских языках (хинди, панджаби и гуджарати) на основе базовых ситуаций, выделенных Московской лексико-семантической группой: падение с высоты / опрокидывание на плоскости, разрушение, отделение части от целого, падение жидкости. Для образования метафор наиболее продуктивными оказываются производные др.-инд. pat-.

О. М. Кадырова (ИВ РАН) придала теме типологический аспект, рас­сказав о семантическом поле «падения» в турецком языке. В турецком языке есть наиболее общий доминантный глагол падения - dupmek, гла­гол yagmak, обозначающий выпадение осадков, глагол dokulmek, приме­нимый к жидким и сыпучим веществам, а также к выпадению волос и зубов, и ряд других глаголов. Структура семантического поля указыва­ет на то, что глаголы противопоставлены по характеру действия.

Доклад Л. О. Наний и Л. С. Холкиной (РАНХиГС) был посвящен лекси­ческим полям «толстый» и «тонкий» в китайском языке и проблеме колексификации. В разных языках границы лексического поля могут определяться различным образом, и значения, с нашей точки зрения, относящиеся к разным лексическим полям, могут в другом языке обозначаться одной лексемой. Поле «толстый» в китайском языке сосед­ствует с полями «тяжелый», «густой», «насыщенный», «широкий», поле «тонкий» - с полями «неглубокий», «разреженный», «гладкий / нежный», «мягкий», «слабый».

Б. Д. Цыренов (ИМБиТ СО РАН) проанализировал семантическое поле ‘толстый’ в отношении человека в бурятском языке. Нейтральное бүдүүн обозначает также: «солидный, взрослый». Лексема маряатай имеет положительный оттенок и применяется к людям высокого статуса, тарган употребляется по отношению к скоту, но в отношении людей являет­ся сугубо оскорбительным. Также имеется ряд других лексем, противо­поставленных семантически в зависимости от того, в какой части тела сконцентрирован жир.

В докладе А. С. Паниной (ИВ РАН) описывалось семантическое поле понятия «вращение» в японском языке. Семантической доминантой является наиболее общий глагол мавару, обозначающий движение вокруг внешней или внутренней оси, а также непрямое движение, вклю­чающее промежуточные точки. Движение вокруг внешней оси образует метафору информационного ориентира споров и обсуждений. Бурление воды, дыма, пламени и облаков мэгуру метафорически переносится на бурю эмоций внутри человека. Напротив, глагол танца мау образует метафору в значении плавного кружения.

А. С. Смирнитская (ИВ РАН) рассмотрела семантические переходы в терминологии родства в дравидийских языках. Большинство перехо­дов происходит внутри лексико-семантического поля, при этом наибо­лее важным оказывается параметр «роль в системе».

Конференция завершилась секцией «Лексика и стилистика». А. С. Быкова (МГУ) рассказала о систематическом явлении стилистиче­ского сдвига в японском языке: существенная часть средневековой лек­сики аристократического стиля в современном японском языке сохранилась как стилистически сниженные диалектизмы. Доклад К. В. Антонян (ИЯз РАН) о молодежном жаргоне в Китае затронул тему китайской интернет-лексики. Сюда входит лексика регионального слэнга, англи­цизмы, буквенные аббревиатуры, переосмысленные слова, имена кино­героев, реплики из кино, мемы. Слова и фразы могут записываться соче­таниями цифр или фотографиями по принципу омофонии. Так называе­мый «марсианский язык» - языковая игра, при которой слова и фразы записываются цифрами, позволяет как скрывать содержимое переписки от родителей, так и избегать цензурных ограничений. Нельзя не отме­тить, что интернет-жаргон разных языков имеет сходные черты: так, изображение альпаки, обозначающее нецензурное выражение в китай­ском интернет-жаргоне, имеет очевидную параллель с фотографией толстого песца в русском сегменте интернета. Цифровая и числовая передача также характерна для русского интернет-жаргона, хотя и более ограниченно.

П. В. Кульнева (ИВ РАН) сделала сообщение о развитии китайской экономической терминологии под влиянием японского языка. На протя­жении веков китайский язык оказывал влияние на японский, и китаизмы становились материалом для японского словообразования. Однако в конце XIX в. ситуация изменилась. После поражения Китая в япон­ско-китайской войне именно японский язык стал источником для разви­тия китайской терминологии. Множество западных работ по экономике было переведено с японского языка на китайский, обогатив его новой лексикой. Эти термины можно найти и в древнекитайских текстах, но в ином значении. Существует также категория терминов «васэй-канго» - «японские сложения из китайских корней».

Особенности арабской экономической лексики - тема выступления М. А. Ивановой (МГИМО). Большую часть экономической терминологии арабского языка составляют исконные слова, а заимствования относи­тельно немногочисленны. Заимствования-композиты образуют слово­формы в соответствии с правилами арабской грамматики, однако в отли­чие от исконных слов, не имеют внутренней флексии. Основную часть заимствований составляют семантические заимствования, которые пополняют арабский экономический тезаурус по принципу корневых гнезд. О. В. Тихонова и Л. А. Шакунова (СПбГУ) продолжили арабскую тему исследованием церковной лексики толедских мосарабов на материале арабских юридических документов XI-XIV вв. Значительную ее часть составляют арабизмы, однако тексты содержат и транслитерированные романские слова. Многие из названий церковных должностей имеют греческое происхождение.

Доклад Э. К. Собирова (ИЯз РАН) был посвящен арабизмам религиоз­ного содержания в литературном таджикском языке новейшего периода. В силу идеологических причин многие религиозные термины не были включены в старые словари таджикского языка и пополнили литератур­ный язык лишь в последние десятилетия.

Л. Р. Додыхудоева (ИЯз РАН) рассмотрела способы фонетической и лексико-семантической адаптации некоторых арабских заимствова­ний в шугнанском языке. Односложные арабские лексемы с конечным сонорным способны наращивать дополнительный слог в шугнанском.

Заключение

В целом конференция принесла несомненную пользу всем ее участ­никам, предоставив ценную платформу для научного общения, обсужде­ний и неожиданно обнаружившихся при личной встрече точек соприкос­новения у многих исследователей в самых разных научных сферах. Следует признать, что наиболее актуальной проблемой современных лексикологии и лексикографии восточных языков остается понятие слова, приобретающее в восточных языках (прежде всего, языках Восточной и Юго-Восточной Азии) особенности, новые для европейской лингвистической традиции.

Список сокращений

БГУ - Бурятский государственный университет им. Доржи Банзарова, г. Улан-Удэ, Россия

ДФУ - Дальневосточный федеральный университет, Приморский край, о. Русский, Россия

ИВ РАН - Институт востоковедения РАН, г. Москва, Россия ИГУ - Иркутский государственный университет, г. Иркутск, Россия ИМБТ СО РАН - Институт монголоведения, буддологии и тибетологии Сибирского отделения Российской академии наук, г. Улан-Удэ, Россия

МГУ - Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова, г. Москва, Россия

ИЯз РАН - Институт языкознания РАН, г. Москва, Россия МАДГТУ - Московский автомобильно-дорожный государственный техниче­ский университет, г. Москва, Россия

МГИМО(У) МИД РФ - Московский государственный институт международ­ных отношений (университет) Министерства иностранных дел Российской Федерации, г. Москва, Россия

МГЛУ - Московский государственный лингвистический университет, г. Москва, Россия

МГПУ - Московский государственный педагогический университет, г. Москва, Россия

НИЯиК - Невский институт языка и культуры, г. Санкт-Петербург, Россия СПбГУ - Санкт-Петербургский государственный университет, г. Санкт- Петербург, Россия

ШАГИ РАНХиГС - Школа актуальных гуманитарных исследований Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации, г. Москва, Россия

PUM - Philipps-Universitat Marburg (Марбургский университет), г. Марбург, Федеративная Республика Германия

UP- Palacky University Olomouc (Университет Палацкого), г. Оломоуц, Чешская Республика