|
Статья:
|
Личность Мухаммеда Али Мирзы Казем-бека1 (1802-1870) не нуждается в развернутом представлении отечественным и зарубежным востоковедам, занимающимся изучением истории и культуры мусульманских стран и народов. Его роль в становлении российского востоковедения, а также многочисленные труды и общественная деятельность по праву выдвинули М. А. К. Казем-бека в плеяду отцов-основателей этой науки в России. Память о нем бережно хранится в университетах Казани, Москвы, Санкт-Петербурга, в институтах РАН, деятельность которых связана с изучением Востока. В ноябре 2013 г. в Казани прошла международная научная конференция «Наследие Мирзы Казем-бека: история и современность», а в феврале 2019 г. в Махачкале была проведена международная научно-образовательная конференция «Казембековские чтения»2.
Основным объектом приложения сил и внимания М. А. К. Казем-бека были восточные языки, рукописи и другие письменные памятники, однако в круг его интересов входили и мусульманские монеты. Данная статья посвящена обзору деятельности уважаемого ученого в области изучения Numorum Muhammedanorum, а также современному состоянию этой отрасли нумизматики в РФ.
Деятельность М. А. К. Казем-бека на ниве восточной нумизматики исследована в общих чертах, но недостаточно подробно. Судя по косвенным указаниям, в архивах возможно обнаружить еще (кроме уже приведенных в публикациях) сведения о работе ученого с восточными монетами, важные как для жизнеописания его как одного из основателей востоковедения в России, так и для истории восточной нумизматики в целом. Невозможно точно определить, когда именно проявился у М. А. К. Казем- бека интерес к нумизматическим памятникам. Вероятно, это произошло в казанский период его жизни, начавшийся в 1826 г. и продолжавшийся до 1846 г. К этому времени в Казанском университете уже была сформирована коллекция золотоордынских монет и был опубликован ряд трудов Христиана Даниловича Френа (1782-1851), заложившего основы изучения монет мусульманских династий в России. М. А. К. Казем-бек был знаком с Х. Д. Френом, сохранилась и опубликована их переписка, относящаяся к 1831-1846 г. [1]. Описывая историю развития восточной словесности и ее современный уровень в статье от 1836 г., А. К. Казем-бек так отозвался о Х. Д. Френе: «Труды г. Френа, этого первостепенного ориенталиста Европы, известного глубокими познаниями, уважаются ученым советом. Его исследования открыли много весьма важного по части истории Востока и истории России. Нумизматика восточная обязана ему своими успехами. Россия до этого времени почти не была знакома с этим любопытным предметом, чрезвычайно полезным для ее истории» (цит. по: [2, с. 54]). Интерес А. К. Казем-бека к арабографичным монетам и его знания в этой области были замечены правлением университета: в июне 1845 г. он становится членом комитета по образованию нумизматического кабинета [3, с. 64]. В этом же году он назначается заведующим этим кабинетом и остается им по 1848 г. После переезда в Санкт-Петербург в декабре 1848 г. М. Казем-бек был избран чле- ном-корреспондентом С.-Петербургского археологическо-нумизматического общества [3, с. 25].
У Александра Касимовича была и личная коллекция джучидских монет. Об этом свидетельствует факт дарения ее Императорскому археологическому обществу (ИАО). Неизвестно, в каком году были переданы монеты, это еще предстоит выяснить. После революции 1917 г. собрание монет ИАО наряду с другими древностями поступило в Эрмитаж и согласно правилам хранения было слито с уже существовавшим нумизматическим фондом. Возможно, в архиве Государственного Эрмитажа сохранились документы о передаче монет из ИАО, но в ту эпоху подобные документы составлялись в виде перечня, без фотографирования самих предметов. По этой причине выявить монеты, когда-то входившие в собрание ИАО, а среди них экземпляры из коллекции Казем-бека - задача вряд ли выполнимая. Тем не менее у нас есть возможность получить некоторое представление о составе этой коллекции. В 1877 г. в «Известиях Императорского археологического общества» вышла небольшая заметка известного ориенталиста и нумизмата В. В. Григорьева с описанием двадцати наиболее примечательных из подаренных А. К. Казем-беком монет [4].
Здесь нам необходимо сделать отступление и рассмотреть упомянутую выше публикацию, поскольку некоторые экземпляры в ней были определены неверно. Причины, по которым в заметку попали ошибки, неизвестны. Скорее всего, они стали следствием состояния монет (неполный прочекан, стертость, разрушение окислами) и того, что опубликованные в заметке типы и разновидности серебряных и медных монет стали известны впервые и отсутствовали в публикациях, т.е. В. В. Григорьеву не с чем было их сравнить. Большинство описаний сопровождены текстами монетных легенд, данными арабским письмом, а два медных пула представлены рисунками. Имеются также ссылки на подобные монеты в трудах Х. Д. Френа, П. С. Савельева и самого автора заметки, что позволяет понять, о каких типах идет речь, и уточнить определения некоторых из них с уровня наших современных знаний о джучидской нумизматике.
Чтобы не разрывать изложение основных положений данной статьи, исправления и дополнения к публикации В. В. Григорьева вынесены в Приложение. Для удобства читателей фотографии монет, о которых речь пойдет ниже, представлены на рис. 1 в конце статьи. Это две серебряные и четыре медные монеты, аналогичные тем, которые описал В. В. Григорьев из коллекции А. К. Казем-бека3.
Из материалов публикации 1877 г. (с внесенными поправками) мы видим, что в коллекции были монеты ханов Токтогу (1290-1312), Узбека (1312-1341), Джанибека (1341-1357), Бердибека (1357-1359), Кильдибека (1361-1362), Азиз-шейха (1364-1367), Абдаллаха (13631370), отчеканенные в Азаке, Гюлистане, Ал-Джадиде, Крыму, Мохши, Сарае и Сарае ал-Джадида. Более подробно о составе коллекции А. К. Казем-бека, вероятно, можно будет узнать из архивных документов ИАО, так как это общество вело учет поступавшим в музей древним артефактам, и отчеты по таким поступлениям издавались в «Известиях ИАО».
Восточная нумизматика интересовала М. Казем-бека не только в виде коллекционирования монет, что само по себе связано с их чтением и идентификацией. Он рассматривал ее как важную составляющую комплекса исторических и эпиграфических памятников Востока, которые было необходимо задействовать в учебном процессе для подготовки востоковедов различных специальностей. Его работа над введением нумизматики в учебный процесс началась еще во время пребывания в Казанском университете. В книге 1853 г., посвященной развитию там востоковедения, отмечалось, что «Казем-бек сыграл определенную роль в деле составления богатого собрания восточных монет, которые служили необходимым пособием для преподавания восточной нумизматики» [2, с. 7]. Помимо музейной работы, идеи ученого о необходимости знания молодыми ориенталистами восточных монет отразились в трех следующих документах.
1. В «Плане ученого путешествия по Востоку...», составленному А. К. Казем-беком для двух магистров Казанского университета в 1841 г. Им поручалось приобретение важных рукописей, книг, монет и других редкостей, могущих иметь какое-либо отношение к археологии, истории, статистике и нумизматике Востока [2, с. 76].
2. В Программе конкурса для ученых соискателей места в Императорской Академии наук 1856 г. им предписывалось основательно знать не только основные восточные языки, но «иметь сведения и в древностях, особенно же в нумизматике народов мусульманских» [5, с. 40].
3. В 1868 г. на заседании совета факультета восточных языков Казем-бек предложил обратиться к правительству с ходатайством о выделении средств на поездки 3-4 студентов «под руководством опытного профессора, например Григорьева» на несколько месяцев в Туркестан. По его убеждению, в Самарканде, Ташкенте и других городах, помимо рукописей и надписей, «...можно раскрыть много драгоценностей по части лингвистики, по части нумизматики и по части этнографии» [6, с. 174]. Предложение было отложено на время, но так и осталось нереализованным.
Завершая данный раздел статьи, все-таки считаю необходимым отметить, что среди 74 трудов М. А. К. Казем-бека, как изданных, так и сохранившихся в рукописях [2, с. 113-115], составляющих его вклад в отечественное востоковедение, нет ни одного, в котором нумизматика являлась бы главным объектом исследования. * * * К сожалению, в современную программу обучения востоковедов- историков нумизматика не входит. Краткий обзорный курс общей нумизматики дается по плану «Вспомогательные (или специальные) исторические дисциплины». Единичные специалисты по восточным монетам есть плоды самообразования при помощи коллег старшего поколения, которых становится все меньше. Если основные необходимые восточные языки (арабский, персидский, турецкий) преподаются в целом ряде вузов, то навыками чтения надписей на средневековых монетах приходится овладевать самостоятельно, так же, как и умением датировать нумизматические объекты, проводить лингвистический и историко-контекстуальный анализ. Подготовка таких исследователей в области востоковедения связана с палеографией, хронологией, метрологией и еще целым рядом дисциплин специализированного характера. Сложившееся положение дел привело к тому, что восточная нумизматика теряет профессионализм, ею больше занимаются собиратели монет, имеющие, в лучшем случае, историческое образование. Уже ощущается сильный недостаток музейных работников, хранящих фонды с восточными монетами. На всю огромную территорию страны, где ведутся археологические исследования, только несколько человек квалифицированно обрабатывают нумизматические находки, вводят их в научный оборот. И им приходится заниматься не только новыми находками, но и сделанными в ХХ в., которые пролежали неизученными по несколько десятков лет. Если определением и публикацией найденных восточных нумизматических объектов (среди которых не только монеты, но и денежные слитки, гирьки-разновесы) занимаются, помимо прочих, и археологи, получившие самообразование в рассматриваемой области, то в исследовательской, историко-нумизматической части ситуация еще сложнее. Ученые, одинаково профессионально работающие как с нумизматическими, так и с нарративными источниками, исчисляются единицами не только в РФ, но и на всем постсоветском пространстве.
Профессиональных нумизматов-востоковедов никогда не было много. Но сейчас хорошо заметны противоположные друг другу процессы: с одной стороны, быстро нарастает количество известных монет и кладов, с другой - уменьшается число специалистов, способных профессионально описать и изучить их, в результате чего расширяется поле приложения сил нумизматов-любителей. То есть восточная нумизматика уходит в «частный» сектор. Также ослабевает здоровая научная конкуренция между ныне работающими учеными.
Чтобы дело, начатое и развитое Х. М. Френом, М. Казем-беком и целой плеядой других ученых, не кануло в Лету, не «опрофанилось», нужно уже сейчас обучать и подготавливать специалистов нумизматов-востоковедов. Среди студентов разных вузов (имеющих и восточную специализацию) обязательно найдутся несколько интересующихся нумизматикой. Но они изначально не получают базовых знаний по этой дисциплине, не знают или очень слабо представляют, что это за материал - восточные монеты, его значимость и методы работы с ним, как источниковедческие, так и исторические. Обучение по такой специальности возможно вести не только в вузах Москвы и Санкт-Петербурга, но и других городов, где особый акцент следует делать на нумизматике своего региона. А такими регионами являются, прежде всего, Среднее и Нижнее Поволжье, Северный Кавказ, Крым, Южная Сибирь, поскольку там обращались монеты различных мусульманских государств в течение многих веков. Приложение Как было сказано выше, в небольшой публикации В. В. Григорьева двух десятков монет из коллекции А. К. Казем-бека [4] есть неправильно или не полностью определенные экземпляры. В приложении приведены данные, исправленные и дополненные автором настоящей статьи4.
Монета III. На оборотной стороне автор прочитал название номинала «динар», тогда как там приведено мусульманское имя хана Узбека Гииас ад-дунья ва-ад-дин. Дата, 713 г. х., под названием монетного двора, Мохши, стоит только на монетах в половину данга, но на лицевой их стороне приведен другой, более полный, титул хана. Наиболее вероятно, что опубликована именно половина данга, но легенда на монету вошла не вся (рис. 1.1).
V. Тип с Символом веры. Год указан как 721, однако серебряные данги с таким оформлением и легендой чеканились с указанием 739 и 741 гг. х. (рис. 1.2).
X. Определена как медная монета хана Бердибека, выпущенная в Азаке в 761 г. х. Но при этом хане в Азаке не чеканились именные пулы, также нет его монет того монетного двора с приведенным титулом. Наиболее вероятно, что описан пул хана Кильдибека, Азак, 763 г. х. со смещенными штемпелями, в результате чего легенда уместилась не полностью.
XI. На оборотной стороне пула Азиз-шейха (при условии, что имя прочитано правильно) помещена не тамга, а звезда, вокруг которой в фигурных картушах указаны место чеканки - Сарай ал-Джадида и дата - 767 г. х. У В. В. Григорьева ошибочно указана Табл. XII в книге Х. М. Френа, тогда как упомянутый им рисунок приведён в Табл. XIII.
XII. Пул хана Абдаллаха. В Сарае ал-Джадида именные пулы этого хана не выпускались. Возможно, описана монета чекана Ал-Джадида, 770 г. х.
XIII. Неверно приписанный Абдаллаху крымский пул хана Джанибека, 744 г. х. (рис. 1.4).
XIV. Пул, чеканенный в Мохши в 756 г. х. - во время правления хана Джанибека.
XVIII. Пул времени хана Узбека, чеканенный в Сарае в 721 г. х. На оборотной стороне изображение хищной птицы (рис. 1.3).
XIX. Пул Сарая ал-Джадида последней трети 760-х гг. х. На оборотной стороне не изображение птицы, но растительный орнамент (рис. 1.6).
XX. Медная монета Гюлистана, 766 г. х., т.е. выпущена при правлении Азиз- шейха (рис. 1.5). Сноски
|
