• Ориенталистика
• 2020 год
• Том 3, № 3

Статья посвящена 16-й Шарджийской литературоведческой конференции, которая проводилась в сентябре 2019 г. в столице Иордании Аммане. Автор рассказывает о том, как была организована это научная встреча, а также излагает научные проблемы, которые были затронуты в связи с рассмотрением ее темы - сущность и особенности арабского электронного (интерактивного) романа. Самое интересное в статье - это пересказ бесед автора с его новыми знакомыми, арабскими писателями и литературоведами, а также с обычными амманцами, с которыми автору довелось встретиться во время этой поездки. Они рассказывали о своем отношении к России, о восприятии многих фактов и явлений арабской классической культуры, о понимании проблем развития и бытования арабского языка, о своих семейных корнях. Статья дает яркое представление о современной социокультурной обстановке в арабском мире, где сочетаются новейшие явления культуры и традиционные установления, уходящие корнями в глубокое прошлое.

• Шарджийские конференции
• арабская литература
• арабское литературоведение
• арабский электронный (интерактивный) роман
• арабская классическая словесность
• арабская музыкальная культура
• семейно-родственные группы
• Россия и арабский мир

В фольклоре различных народов, в том числе и у арабов, имеются анекдоты о незваном назойливом госте. К счастью, я могу не принимать подобные шутки на свой счет, хотя и очень люблю бывать в гостях в арабских странах. Дело в том, что мои арабские друзья и коллеги всегда посылают мне приглашения. Так получилось и на этот раз - устроители Шарджийской продолжающейся конференции (уже 16-й по счету) вновь оказали мне честь, пригласив принять участие как российского арабиста-наблюдателя в этом авторитетном арабском литературоведческом форуме¹. На этот раз местом проведения конференции была избрана столица Иорданского Хашимитского Королевства - древний Амман. Мое официальное участие в 16-й Шарджийской конференции документировано справкой о моей скромной персоне, опубликованной на страницах Программы Конференции, которая содержит также информацию о ее участниках [2, с. 42]. Другим арабистом, приглашенным устроителями мероприятия, был испанский коллега Гонзало Фернадес [2, с. 43]. Мне особенно радостно было познакомиться с Г. Фернандесом, так как он оказался учеником моего любимого учителя, преподавателя кафедры арабской филологии ИСАА при МГУ А. А. Санчеса (р. 1936), вернувшегося на историческую родину, в Испанию, в 1979 г. От Г. Фернандеса я узнал, что А. А. Санчес жив и здоров, хотя и отошел от преподавательской деятельности. Позже, в Москве, я получил подтверждение этих сведений от сына моего учителя.

Как и в предыдущий раз, организационно-информационная подготовка мероприятия оказалась выше всяческих похвал - организаторы издали брошюру, содержащую сведения обо всех участниках конференции, а также ее подробную программу [2], а помимо этого - том с текстами докладов, заранее представленных устроителям встречи [3]².

Итак, анализ опубликованных материалов показывает [2, c. 7-9]³, что на конференцию были приглашены 24 литературоведа, критика и издателя (в 2018 г. - 23). Число же писателей-участников достигло 49 (в 2018 г. - 36). Из них четверо обозначены как арабские писатели, проживающие за границами арабского мира (Австрия, Бельгия, Франция, Швеция), в 2018 г. таковых было трое. Восемь писателей представляли на форуме ОАЭ (в 2018 г. - шесть). Сведения о том, каким образом были представлены другие арабские страны (в 2018 и 2019 гг.), зафиксированы в табл. 1.

Таблица 1

Арабские страны, представленные на форумах 2018 и 2019 гг.

Приведенные в табл. 1 данные показывают, что сугубо в количественном отношении Амманский форум оказался более представительным, нежели Рабатский. Если в первом приняло участие 27 писателей, то во втором - 37. В первом случае писатели-участники представляли девять стран, а во втором - 12. Новыми участниками оказались Иордания (иорданских писателей было более всего - 16; это и понятно, ведь конференция проводилась на иорданской земле), Бахрейн, Сирия, Судан и Алжир. Такие значимые арабские литературы, как марокканская⁴ и ливанская, в отличие от первой конференции, оказались никак не представлены.

Египетская, палестинская и оманская литературы были представлены более полно, а число писателей-участников из Туниса, Мавритании и Кувейта сократилось.

В целом, думается, Амманская конференция представила довольно полно спектр различных арабских литератур. Это утверждение приобретет более доказательный характер, если мы рассмотрим государственную принадлежность критиков, литературоведов и издателей. Сведения об этом содержатся в табл. 2.

Таблица 2

Государственная принадлежность критиков, литературоведов и издателей

Из табл. 2 явствует следующее. Лидирующими странами-участницами являются Иордания (государство, принимающее конференцию), Египет (египетские литературная критика, литературоведение и издательское дело - одни из наиболее развитых в арабском мире) и Марокко (арабская страна, известная собственной школой литературной критики и литературоведческими исследованиями; да и вообще марокканское присутствие на форуме оказалось весьма существенным). Относительно высокое участие ОАЭ в рамках рассматриваемой номинации объясняется тем, что эмират Шарджа - член федерации. Троих участников из Ирака, возможно, пригласили, чтобы поддержать эту раздираемую многолетними раздорами страну. Низкая доля представителей стран Аравийского полуострова (кроме ОАЭ), может быть, объясняется относительной неразвитостью литературной критики и литературоведения в этих государствах.

Данные обеих таблиц демонстрируют, что более всего на форуме было иорданцев (21), представителей ОАЭ (11) и египтян (10).

Таким образом, предполагалось, что всего в форуме примут участие 73 представителя различных арабских стран (как, собственно, писателей, так и лиц, изучающих и издающих изящную словесность) - против 59 на предыдущей конференции. Это также свидетельствует о более высокой степени представительства на последней встрече.

Интересно проследить и динамику женского участия в обеих Шарджийских конференциях. Данные об этом содержатся в табл. 3.

Таблица 3

Государственная принадлежность женщин – участниц конференции

* Интересно отметить, что биографические справки, в которых содержится информация об участницах из Саудовской Аравии, публикуются без их фотографий [2, с. 16, 48] - вместо фотографии пустая рамка. В материалах предыдущей конференции фотографии представительниц Саудовской Аравии публиковались. Возможно, это обстоятельство свидетельствует о некоем ужесточении применения правила, согласно которому нельзя изображать живые существа, даже в форме фотографий (такое правило воспринимается в Королевстве как собственно исламское). Между тем биографические очерки об участницах из других аравийских монархических государств напечатаны с их фотографическими портретами.

Таким образом, женщины составили примерно 36,6% участников форума (против 38,9% в 2018 г. [1, с. 1067]) - весьма значительную их долю. Близкое значение доли женщин, принявших участие в обеих конференциях, возможно, свидетельствует о том, что устроители форума соблюдают некую норму процента женщин, приглашаемых на подобные мероприятия (несколько выше одной трети).

Самое высокое «женское» представительство было осуществлено ОАЭ и Иорданией. Возможно, что среди прочих арабских государств, представленных на форуме, именно в этих двух странах доля женщин, занимающихся преподаванием гуманитарных дисциплин, а также работающих в области литературного творчества, наивысшая.

Исходя из собственных впечатлений, хочу подчеркнуть, что участницы конференции (и писательницы, и преподавательницы, и исследовательницы, и критики) вели себя свободно и с достоинством. Мне, как

наблюдателю, было очевидно, что они вполне привычны и к чтению докладов, и к ведению дискуссий. Так что какие бы «процентные нормы» ни соблюдали устроители форума, прекрасная его часть вносила неоценимый творческий вклад в работу совещания писателей и литературоведов.

Теперь расскажу о том, как проходила работа конференции.

Тема ее была сформулирована следующим образом: «Интерактивный роман: сущность и особенности» [2, c. 86]⁵. Тема конференции была раскрыта в течение трех дней работы (17, 18 и 19 сентября) на десяти заседаниях. Одно из этих заседаний было названо устроителями «круглым столом» (проходило с 17.00 до 19.30 17 сентября) [2, с. 87-89]. На этих заседаниях было прочитано около 24 научных докладов.

Какие же проблемы рассматривались в докладах, сделанных на конференции?

Природа цифрового (электронного, интерактивного) романа

Цифровой роман - порождение и творчества, и технологии. Неясно, обладает ли он эстетикой и повествовательностью, или просто является одной из электронных социальных сетей. Собственно творческие возможности электронного романа (по причине доминирования в нем технологической стороны) ограниченны.

Согласно мнению одних докладчиков, разнородные элементы, составляющие ткань электронного романа (текст, записанный при помощи букв, видео, изображения, звука), хотя и разнородны по своей природе, но пребывают в непрерывном взаимодействии и даже в гармонии. Другие же считают, что эти элементы соединены в цифровом романе механически. Поэтому собственно художественный язык не присущ этому новому жанру.

Было высказано и мнение, согласно которому все же главное в электронном романе - воплощенная в нем идея.

Генезис и бытование электронного (цифрового) романа

В докладах отмечалось, что цифровой роман - детище современной технологической революции. Он родился на Западе, а арабский электронный роман носит подражательный характер. К настоящему времени существует около 40 арабских электронных романов. В арабском мире одним из центров цифровой революции и жанра цифрового романа является Амман.

Произведения этого жанра порождаются коллективным образом - в написании цифрового романа может участвовать до ста тысяч читателей (!); правда, до сих пор неясно, кто же читает такие романы. Порой образуются группы литераторов, которые совместно сочиняют интерактивный роман.

Нероманные жанры электронной «словесности»

Помимо собственно романов, докладчики рассматривали такие жанры электронной «словесности», как электронные биографии (отмечался разнородный характер их структуры, как и у романов), а также электронные учебники и учебные программы. Касательно этих последних с сожалением отмечалось, что их распространение способно еще более ослабить память подрастающего поколения.

Электронный роман и мировая литературная традиция

Рассматривая тематический блок мнений, высказанных докладчиками по этой проблеме, следует отметить, что проблема культурного наследия (как своего родного, арабского, так и общемирового), его роли в современной культурной жизни чрезвычайно важна для сознания образованных слоев арабского мира.

Так вот, в связи с этой проблемой мнения разделились кардинальным образом.

Согласно одной точке зрения, интерактивный роман - принципиально новое явление; он - следствие цифровой революции. Электронный роман выражает перемены, происходящие в современном мире, и поэтому ищет новых опор в культуре и литературе. До сих пор неясно, допустимо ли причислять такой роман к «высокой» литературе, или же он всецело представляет собой достояние массовой культуры. В силу этого интерактивный роман противостоит исконной традиции арабской словесности, а также мировой литературе. Несмотря на развитие электронной литературы, мировая классика, представленная такими ее вершинами, как творчество л. Н. Толстого и Ф. М. Достоевского, а также Священные Писания, и прежде всего Коран, будут значимы для человечества до Судного дня.

Другая группа выступавших на форуме, напротив, полагает, что арабский интерактивный роман имеет глубинные истоки в исконной арабской словесности. Один из образцов протоинтерактивного романа (если так можно выразиться) - знаменитая «Книга тысячи и одной ночи». Явление гипертекста также не ново для арабской словесной культуры: в ряде жанров традиционной арабской словесности существует текстуальное ядро, матн, и окружающий его текст, содержащий пояснения, - хашийа⁶. «Инаковость» электронного романа надо преодолеть. Его основой должен остаться естественный человеческий язык, а также специфическая романная эстетика - иначе интерактивный роман перестанет быть фактом литературы.

Цифровой роман в современных условиях должен служить делу сохранения мировой культуры, носить культурно-просветительный характер. С его помощью следует приучать молодежь к чтению подлинной, серьезной литературы. Таким образом, возможно, удастся сохранить мировую культуру, спасти ее от новой волны варварства, подобной той, что недавно поднялась в виде так называемой «арабской весны». Смысл существования арабского цифрового романа заключается в том, чтобы вернуть общечеловеческой культуре ее гуманную сущность.

Электронный роман и роман традиционный

Такой проблеме был посвящен доклад египетского литературоведа и писателя Ахмада Фадла Шаблула [2, с. 30], прочитанный 19 сентября на втором, дневном, заседании [2, с. 89]. Автор доклада отметил появление в современной арабской литературе ряда обычных романов (напечатанных на бумаге), в которых присутствуют мотивы и приемы электронного романного повествования. Среди самых ранних образцов подобных литературных произведений А. Ф. Шаблул называет «Эр-риядских девушек» (Банат ар-Рийад) саудовской писательницы Раджи 'Абдаллах ас-Сани' (2005). Другие арабские романы, относимые им к такой категории, это - «Параллельная самка» (Унса мувазийа) 'Али Саййида (2016), «Страж Фейсбука» (Харис Файсбук) Шарифа Салиха (2017), «Надежда моей жизни» (Лмал хайати) Нахйи 'Асим (2019). В качестве еще одного примера подобной литературы египетский исследователь рассказал о своем собственном романе «Влюбленный камень» (ал-Хаджар ал-ашик), который ко времени конференции еще не был опубликован. Фабула же его такова. В один прекрасный день экраны компьютеров во всем мире поменяли цвет - из синих сделались зелеными. Феномен этот был исследован учеными некоего американского университета. Оказалось, что цвет компьютерных экранов поменялся под воздействием зеленого камня, изумруда, находящегося в перстне одной дамы-профессора из Александрии. Изучение изумруда показало, что Аллах создал его вместе со Вселенной и что он способен вместить все знания, накопленные человечеством. Думается, что в романе (насколько о нем можно судить по пересказу) проявляется не только влияние эстетики электронного романа, но и традиционной арабской сказочной прозы, в которой весьма распространен мотив волшебных камней-талисманов (это особенно характерно для так называемого египетского слоя «Книги тысячи и одной ночи») [5, c. 566, 577, 578].

Доклады, сделанные авторами электронных романов, в которых рассказано об их собственном опыте творчества в этом жанре

а) Роман доктора Райхам Хасани (АРЕ) [2, c. 19]⁷ «Человек, который находит [потерянное]» (ал-Баррах⁸).

Насколько можно судить из изложения автора доклада, роман существует как в электронном, так и в «бумажном» виде. В первом случае в нем присутствуют две реальности - собственно текстовая и та, что выражена электронными изображениями и голограммами. Помимо того, в структуре романа присутствует и звуковой элемент - песни. Звуковое пространство появляется тогда, когда завершается определенный отрезок текста. Без звуковых отрывков фабула романа непонятна. «Бумажная» версия романа представляет собой две цепочки новелл - одна из них простирается от начала романа (новеллы, включенные в нее, носят реалистический характер), а другая - от конца (новеллы этой линии фантастичны). Обе цепочки новелл сходятся в середине романа и знаменуют собой окончание повествования.

б) Роман Мухаммада Санаджилы (Иордания) [2, c. 21]⁹ «Тень любящего» (Зилл ал-‘ашик)¹⁰.

Представляя автора, председательствовавший на заседании египетский литературовед Мадхат Джаййар [2, с. 56] сказал, что М. Санаджила один из ведущих молодых иорданских писателей, зачинатель цифрового романа в Иордании. В числе его произведений - один роман традиционный, один сборник рассказов и сборник статей, посвященных исследованию цифрового реалистического романа. На другой день (19 сентября) сам М. Санаджила сказал мне, что в настоящее время он ведет некий проект. В рамках этого проекта молодые писатели из разных стран создают на своих родных языках электронные текстовые фрагменты, которые будут объединены в единый интерактивный роман. Лично ко мне М. Санаджила обратился с просьбой порекомендовать какого-либо молодого русского писателя (с которым можно было бы объясняться по-английски), чтобы он принял участие в проекте.

М. Санаджила объяснил, что первый свой цифровой роман написал в 2001 г. Жанр цифрового романа обладает особым, новым художественным языком. Главным образцом и наставником в работе над интерактивными романами является для писателя Коран.

В романе «Тень любящего» прослеживается история бытия рода человеческого на территории современной Иордании от конца II тыс. до н.э. вплоть до нынешних времен. Автор рисует образы различных эпох, которые переживала его родная страна. Период арабо-мусульманской истории, отметил М. Санаджила, - всего лишь один из этапов истории Иордании, когда она и получила такое свое название¹¹. Таким образом, в романе, заявил писатель, воплотилась концепция непрерывности истории страны и ее народа¹². Роман представляет собой, по мнению М. Санаджилы, и собственно художественное произведение, и компьютерную игру. В тексте «Тени любящего» присутствуют электронные отсылки, содержащие информацию об упоминаемых в нем исторических событиях. Без таких отсылок, полагает писатель, электронный роман не может считаться таковым. Таким образом, подытожил автор представление своего произведения, в нем имеются и словесный текст, и фрагменты из фильмов, и музыка, и пение. Все эти элементы образуют романный гипертекст (ан-насс ал-мухаймин; дословно «господствующий (или доминирующий) текст»).

После М. Санаджила кратко представил еще одно свое произведение, имеющее название, характерное для средневековой арабской литературы, - «Подарок зрителям касательно известий об эмирате» (Тухфат ан-наззара фи ахбар ал-имара). Основой романа является фантастическая история о том, как корабль знаменитого арабского путешественника Ибн Баттуты (1304-1377) [9, с. 416-430] прибывает в нынешний эмират Дубай. Основой поэтики романа М. Санаджилы, по его собственным словам, выступает прием остранения (термин, введенный В. Б. Шкловским (1893-1984) [10, с. 188-189]¹³ - современный аравийский мегаполис представлен через восприятие позднесредневекового путешественника, которому все удивительно и многое непонятно. Так, дубайские небоскребы Ибн Баттута в электронном романе М. Санаджилы именует «лесом башен» (габат ал-абрадж). Что же до самой фабулы романа (человек из прошлого попадает в современный мир - в данном случае прием остранения оказывается весьма продуктивным и художественно убедительным), то она, думается мне, испытала влияние фабулы одного из классических произведений новоарабской литературы «Рассказа 'Исы ибн Хишама...» (Хадис ‘Иса б. Хишам) египетского писателя Мухаммада ал-Мувайлихи (1858-1930)¹⁴.

в) Творческий путь 'Абдаллаха ан-Ну'айми ОАЭ¹⁵.

Этот молодой писатель по образованию экономист. Служит в Министерстве воспитания и образования (Визарат ат-тарбийа ва-т-та‘лим) ОАЭ. Он - автор шести романов, в том числе и первого электронного романа, опубликованного в его государстве (2012). По словам самого 'А. ан-Ну'айми, это произведение представляет собой нечто вроде «живого журнала»: автор задал тематику проекта - рассказ о важнейших торговых центрах и галереях Дубая, о доступных там товарах. Ныне в проекте участвуют буквально десятки людей, которые делятся впечатлениями о прогулках по дубайским магазинам.

г) Творческий опыт зачинателя арабского электронного романа 'Абд ал-Вахида Иститу (Марокко)¹⁶.

Первым электронным романом, над которым стал трудиться писатель (работа над ним продолжается и по сей день), стал роман «Всего на расстоянии одного метра» ('Ала бу'д матр вахид факат)¹⁷. Сам 'А. Иститу пишет по одной главе, как он выразился, кратко и емко, в течение двух дней. Главы сразу же публикуются в Фейсбуке. Там же помещаются фото и видеоматериалы. В рамках романа опубликована и особая песня. Читатели, как подчеркнул автор этого проекта, очень многое изменили в первоначальном замысле. Их идеи приходят к нему через Фейсбук. В настоящее время количество читателей «Всего на расстоянии одного метра» насчитывает 7 тыс. человек. Для многих из них это был первый в жизни прочитанный роман.

Считаю своим долгом подчеркнуть, что все прослушанные мною доклады был сделаны на высоком профессиональном уровне, логично и информативно. Как русскому человеку и российскому научному работнику, мне было особенно радостно слышать из уст арабских коллег имена М. М. Бахтина и В. Я. Проппа, теоретические построения которых хорошо известны в арабском мире, а также упоминания о научных достижениях русских формалистов и конкретно Б. В. Шкловского (см. об этом выше). Словом, отечественная гуманитарная наука, как показывает мой опыт участия в данной конференции, приобрела поистине всемирный характер.

Останавливаясь на содержании выступлений, отмечу, что они, как мне представляется, выявляют глубинную связь между сугубо современным явлением арабской культуры - электронным (интерактивным) романом и традициями арабской словесности эпохи Средневековья, а также новоарабской литературой (которая тоже в значительной мере близка средневековой словесности). Это во многом можно объяснить традиционалистским в целом характером современной арабской культуры.

Как и на предшествующей конференции, ее участникам была предоставлена возможность не только работать, но и развлечься. На этот раз единственным развлекательным мероприятием оказался дружеский ужин, данный в честь гостей иорданскими писателями. На этот ужин я также получил приглашение. Насколько могу судить, инициаторами мероприятия были иорданские писатели Самиха Харис [2, с. 70] и Илйас Фаркух [2, с. 64]¹⁸.

Ужин проходил в небольшом ресторане в исторической части Аммана. Туда устроители доставили гостей несколькими автомобилями. За столом оказались далеко не все участники конференции. Первоначально подали сиро-ливанские закуски (мезза), затем - ассорти жареного мяса. Кушанья мы запивали соками и лимонадами. Трапезу завершили чаепитием с пирожными.

Напротив меня сидел марокканский литературовед Са'ид Йактин, уроженец знаменитого города Феса [12, с. 264-293], в настоящее время постоянно живущий и работающий в Рабате [12, с. 183-207]. Воспользовавшись этим обстоятельством, я стал рассказывать о том, как в первый раз оказался в Марокко в декабре 2011 г., как удалось побывать во многих городах этой страны, в том числе и в прекрасном Фесе, где познакомился с неким потомком Идрисидов¹⁹, образованным человеком, владельцем фермы, где он трудится самолично. Рассказал и о том, как в одном из книжных магазинов Рабата приобрел знаменитый многотомный арабский толковый словарь Лисан ал-араб («Язык арабов») [14]²⁰. Поразительно, отметил я, работники книжного магазина, где была осуществлена покупка, не говорили ни на арабском литературном языке (ал-фусха), ни по-французски, однако прекрасно меня понимали и сразу же принесли то, что мне было нужно. Видимо, они привыкли разговаривать между собой на марокканском диалекте, хотя литературный язык прекрасно понимают. Что же до французского языка, то он за годы независимости в некоторых социальных средах современных марокканцев оказался забыт. В ответ на это доктор Иактин сказал, что, как бы то ни было, фусха остается основой современного арабского языка. Зная литературный арабский язык, можно в течение тридцати минут приспособиться к любому диалекту²¹.

Моему марокканскому визави весьма понравилось, что я интересуюсь историей и культурой не только его родной страны, но и родного города. Когда Идрис II (793-828) [16], сказал он, перенес в Фес, основанный его отцом, столицу своего государства, он стал мыслить этот город прежде всего как центр культуры, а не как средоточие ремесла и торговли. Поэтому, мол, в Фесе цены до сих пор несколько ниже, чем во всем остальном Марокко. Услышав речи марокканского коллеги, причастность к Марокко пожелала подчеркнуть и суданская писательница Асма' (Эн) ас-Сафи [2, с. 58] (она располагалась за столом левее меня): ее дед родился на юге Марокко; при французах был старостой в родной деревне; после переселился в Судан.

Вскоре на особом возвышении в зале ресторана уселся музыкант, положил на колени лютню и принялся играть на ней и петь. Под воздействием музыки и пения мои сотрапезники, закрыв от восторга глаза, стали раскачиваться в такт мелодии, время от времени произнося восторженные возгласы. По-арабски такое состояние передается глаголом тариба («он был (стал) взволнованным вследствие радости, горя; он радовался, веселился, печалился») [17, c. 475]. Говорили, что исполняемые напевы - андалусского происхождения. Я же не преминул заметить, что слушал андалусскую музыку в декабре 2009 г. в г. Алжире на приеме, данном Министерством культуры Алжира в честь участников Международного конгресса переводчиков художественной литературы, а после, в 2011 г., и в Марокко.

В восторге от того, что собственными глазами вижу, как традиционная арабская музыка воздействует на носителей арабской музыкальной культуры, я рассказал моим арабским друзьям новеллу, приводимую великим арабо-мусульманским историком ал-Мас'уди (ум. 956): знаменитый музыкант Исхак б. Ибрахим ал-Маусили (763-850) [18, р. 110-111] повстречал в покоях Харуна ар-Рашида (786-809) [19, р. 232-234] шайтана, представшего перед ним в образе прекрасного юноши, выучил от него чудесную песню, после пропел ее халифу и его приближенным и получил от восхищенного государя щедрую награду²². В ответ доктор Са'ид Йактин поведал такую историю. Однажды Исхак ал-Маусили пел у Харуна ар-Рашида, аккомпанируя себе на лютне. Исполнение певца и музыканта халифу не очень понравилось, государь счел, что Исхак поет и играет ниже своих возможностей и упрекнул его за это. Исхак же сказал, что причина заключается в том, что он играет не на своей собственной лютне, а на инструменте из халифского дворца. Тогда Харун ар-Рашид распорядился отправить в дом Исхака слугу, который принес любимую лютню мастера. Тогда ал-Маусили сыграл и спел так, что все восхитились. Так что, подытожил доктор Йактин свой рассказ, успех или неуспех выступления заключается в той лютне, на которой играет музыкант.

Должен подчеркнуть, что доктор Йактин представил рассказ о лютне на литературном арабском языке, в котором были весьма заметны элементы марокканского диалекта. Это обстоятельство натолкнуло меня на предположение о том, что, возможно, он почерпнул эту историю не из книг, а из устных повествований, бытующих в его среде.

Разнежившиеся от музыки и пения, по-прежнему звучавших в зале ресторана, мои коллеги стали восхвалять мастерство певца и музыканта, которому все покоряется. Поддерживая тему разговора, я сказал, что еще в древности люди познали силу воздействия музыки. Ведь рассказывают, будто когда играл мифический финский певец и музыкант Вяйнямейнен, даже рыбы высовывали из воды головы и, открыв от восторга и удивления рты, вслушивались в его чудесные напевы [21, с. 335]. Видимо, не осознав фольклорного характера моей реплики, доктор Са'ид

Иактин ответил, что предание о воздействии игры Вяйнямейнена, конечно, содержит преувеличение, однако весьма правдоподобно.

Скорее всего, писатель М. Санаджила, питомец культуры исторической Сирии (куда исконно и относилась территория современной Иордании), почувствовал себя задетым тем, что в связи с музыкой и пением разговор идет все о Марокко да о Марокко. Поэтому, наклонившись ко мне, он поделился следующими соображениями по истории арабской музыкальной культуры. Она, безусловно, зародилась в восточной части арабского мира (ал-Машрике). Родина собственно арабской музыки - Мекка и Медина. Когда в Халифате установилась власть династии Омейядов (661-749) [22], халифы принялись буквально заваливать соплеменников Пророка, курайшитов, а также его сподвижников и их потомков деньгами, чтобы те оставили претензии на халифство, но предались бы жизненным удовольствиям. Тут курайшиты и коренные мединцы стали приглашать к себе учителей-иноплеменников (ал-а‘аджим), т. е. иранцев и греков, и перенимать у них искусство игры на музыкальных инструментах, пения и танцев. Впоследствии возникли собственные школы этих художеств в Медине и Мекке, откуда музыкальное и танцевальное искусство стало распространяться в Сирию, Ирак и Египет, в ал-Магриб и ал-Андалус²³.

Здесь я лишь вкратце привожу темы бесед, слушателем которых оказался за этой дружеской трапезой. Мне приятно думать, что ужин, на котором мне посчастливилось побывать, представляет собой живое продолжение исконной традиции особых собраний образованных людей, маджалис. Участники таких встреч наслаждались не только изысканными кушаньями, но также восторгались мастерством музыкантов и вели разговоры о высоких материях²⁴.

Рассказывая о том, что происходило на конференции и вокруг нее, нельзя обойти вниманием и другие впечатления и сведения, которые мне удалось собрать во время описываемой поездки в ходе общения не только с участниками форума, но и с другими людьми.

Разумеется, как с русским человеком, владеющим арабским языком, со мной многие говорили о России и русской культуре. Порой разговор о русской культуре сочетался с беседой о культуре арабской.

Именно в таком ключе мне довелось побеседовать с литературоведом из Бахрейна доктором Дийа' ал-Ка'би [2, с. 49] (беседа состоялась 18 сентября). Бахрейнская коллега сказала, что хотя в России и не бывала и лишь мечтает ее посетить, но по книгам знакома с музеями и многими архитектурными достопримечательностями Петербурга. Ей весьма хорошо известны многие факты российской истории, в частности история русской революции. Русские революционеры, считает она, вдохновлялись идеями Великой французской революции, сознательно, как и их французские предшественники, совершали массовые жестокости. Значительная доля ответственности за запуск маховика революционной машины, считает моя бахрейнская собеседница, лежит на последнем российском государе, который отрекся от престола и таким образом покинул вверенную ему Богом страну и ее народ на произвол судьбы.

Принципиально иной тип государственного деятеля, с ее точки зрения, сильного и ответственного, являет египетский президент Г. А. Насер (1918-1970), культовый исторический герой для родителей моей собеседницы. Вообще же, полагает она, для арабского сознания характерно почитание героев, выдающихся исторических личностей, которые являются в нужный момент, подобно ал-Махди²⁵, чтобы спасти арабскую нацию. Причем, считает Д. ал-Ка'би, арабам импонирует даже и жестокость того или иного исторического деятеля - только бы он был победителем. Так, им очень по сердцу победитель монголов, мамлюкский султан Байбарс (правил 1260-1277)²⁶. О нем сложили народный роман (сира)²⁷, который еще в первой половине ХХ в. исполнялся в каирских кофейнях. А вот победитель крестоносцев и освободитель Иерусалима (ал-Кудс) Салах ад-Дин²⁸ арабам не очень импонирует, так как он вел себя с крестоносцами слишком великодушно. К тому же в Западной Европе сложился позитивный образ Салах ад-Дина (Саладина), который олицетворял для западноевропейцев идеального рыцаря, - это обстоятельство также не слишком нравится современным образованным арабам.

Сама д-р Д. ал-Ка'би - специалист в сфере средневековой арабской нарративной прозы (доисламские арабские прозаические предания «Дни арабов» (Аййам ал-араб) [27, с. 26-35], народные романы (сийар) [5, с. 595-664], макамы (ученые новеллы, написанные рифмованной прозой). Любимый ее автор - создатель жанра макам ал-Хамазани (9691008), который был подлинным творцом (о чем свидетельствуют тексты сочиненных им макам). А вот другой знаменитый писатель, работавший в этом жанре, ал-Харири (1054-1122), сильно уступает своему предшественнику, потому что отдает предпочтение форме перед содержанием²⁹.

Еще один памятник средневековой арабской письменности, над исследованием которого работала д-р Дийа', это Китаб ал-агани («Книга песен») Абу-л-Фараджа ал-Исфахани (897-967)³⁰.

Связывая тему нашей конференции с арабским наследием (ведь такая тенденция, как мы помним, проявилась в ряде выступлений), моя бахрейнская коллега отметила, что классическая арабская проза по своей природе интерактивна - ей присуща высокая степень диалогичности.

Большой поклонницей России и русской культуры оказалась суданская журналистка, прозаик и поэт Асма' (Эн) ас-Сафи [2, с. 58], проживающая и работающая в настоящее время в ОАЭ (беседа состоялась 19 сентября). Наверное, склонность моей собеседницы к России частично объясняется и ее семейной историей. Дело в том, что отец Асмы, военный связист, в свое время учился в СССР. Двое братьев уже в постсоветское время получили образование на Украине, женаты на украинках, в настоящее время проживают с семьями на Украине - «там все равно лучше, чем в Судане».

Любимой персоной русской культуры для Асмы является А. С. Пушкин, ибо он - «великий человек, порожденный Африкой». Суданская писательница сочинила стихотворение о трагической гибели нашего поэта - его кровь оросила даже сибирские снега, на которых благодаря этому расцвели розы. Еще Асма' рассказала мне о недавно написанном ею романе, в котором она в символической форме изобразила разграбление музеев в Ираке, Ливии и Сирии.

В отличие от Д. ал-Ка'би и Асмы (Эн) ас-Сафи, алжирская прозаик и поэтесса Фатиха 'Абд ар-Рахман (она родилась в алжирской столице; в последние годы живет и работает в Египте; наша беседа состоялась 17 сентября) относится к России и россиянам с некоторой степенью настороженности. «У вас, русских, - сказала она, - очень странная психология, коренным образом отличная от нашей. Вы - смесь европейцев и азиатов, поэтому с вами сложно общаться». Сын моей собеседницы проявил замечательные способности в сфере математики, и его собирались отправить за государственный счет на учебу в Россию. Отец же молодого человека решительно этому воспротивился - именно по причине необычности и непривычности российского менталитета.

Однако наиболее ярко влияние нашего Отечества на современный арабский мир (причем, думается, в позитивном ключе) проявилось в судьбе и речах иорданской писательницы Кафы аз-3у'би [2, с. 72] (мы познакомились 18 сентября; также беседовали 19 сентября). Мадам Кафа подошла ко мне после утреннего заседания 18 сентября и сказала по-русски, что очень рада видеть человека из России, ведь она училась в нашей стране и часто приезжает в Петербург и Москву. Она считает, что предназначение России - быть сильной, великой державой. Такой она была при И. В. Сталине и такой она становится при В. В. Путине.

Сама Кафа окончила ЛИСИ (Ленинградский инженерно-строительный институт; ныне - Санкт-Петербургский государственный архитектурно-строительный институт (СПбГАСУ). Муж - выпускник ГИТИС (ныне - Российский институт театрального искусства). Двое их детей, выросшие в России, также связали свою судьбу с искусством - сын окончил Московскую консерваторию, а дочь учится на режиссерском факультете ГИТИС, оба имеют российское гражданство.

Не желая сидеть сложа руки, Кафа с мужем взяли в аренду у государства старый кинотеатр, отремонтировали и разместили в нем свой собственный молодежный драматический театр, который называется Масрах аш-шамс (Театр солнца). Идея репертуарного театра, подчеркнула Кафа, для Иордании еще нова, однако вокруг организаторов Театра солнца сплотился самодеятельный актерский коллектив - интеллигентные молодые люди.

Кафа, ее супруг и их единомышленники желали бы, чтобы их поддерживала Россия. По этому вопросу они обращались в российское посольство, но дальше разговоров дело не пошло. Напротив, американцы готовы помочь проекту, однако писательница и ее муж-режиссер против такого покровительства.

В современном иорданском обществе, как считает моя собеседница, действует существенный фактор, в значительной мере препятствующий бытованию светской культуры и светского образа жизни. Это - нарастающие исламистские настроения. По ее мнению, в основе своей нынешние исламистские движения зародились и стали развиваться при финансовой поддержке США. Теперь в иорданских школах усиленно насаждаются религиозные принципы. Фразы и целые пассажи религиозного характера включены даже в учебники по математике и естественным дисциплинам. В адрес ее знакомых, которые поддерживают светский режим в Сирии, нередко поступают угрозы.

Вечером 18 сентября Кафа показала мне свой театр и познакомила с некоторыми из молодых людей, занятых в спектаклях Театра солнца. Представилось, будто я нахожусь в каком-нибудь московском театре или театральной студии. На стенах фойе - портреты крупнейших русских и западноевропейских драматургов - Шекспира, Пушкина, Чехова, Горького, Шоу, Брехта.

Сели пить чай: Кафа, ее супруг, зять Кафы (муж сестры) - иорданский писатель, а также участник нашей конференции Хашим Гарайба [2, c. 75]³¹. Говорили вот о чем.

Нужна ли современному арабскому миру традиционная арабская культура? - Нужна, но в трансформированном, модернизированном виде.

Развивается ли арабский язык? - Арабский литературный язык безусловно развивается, однако слишком медленно, порой не соответствуя потребностям современности. Важнейшей особенностью арабского языка остается бытование литературного языка и диалектов (по-научному это называется диглоссия). Только в своей родной деревне (что на сирийской границе) Хашим Гарайба насчитывает пять диалектов (или же говоров; о некоторых этнографических особенностях этого населенного пункта будет сказано со слов Х. Гарайба ниже). Современные диалекты ал-Магриба (Марокко) происходят от древних йеменских диалектов, носители которых попали на край Северной Африки во время арабо-мусульманских завоеваний. Тогдашние йеменские диалекты были весьма архаичными, так как в их основе лежал древний семитский язык Йемена - химьяритский (называемый также южноарабским [30, с. 43-44]. - Д. М.). Химьяритская основа, как полагает Х. Гарайба, прослеживается в магрибинских диалектах до настоящего времени³².

Итоги первого тура президентских выборов в Тунисе (15 сентября 2019 г: народной поддержкой пользуются независимые кандидаты, которые ни в чем не замешаны).

Ведущая роль Израиля на Ближнем Востоке.

Феномен современных женских, так называемых мусульманских одеяний. По мнению Х. Гарайба, до 1967 г. такие одежды в арабских странах Персидского залива были неизвестны. Тамошние женщины носили традиционные народные костюмы. И в странах Персидского залива, и в других частях арабского мира элементы так называемой подлинной женской исламской одежды стали распространяться под саудовским влиянием и, таким образом, представляют собой нововведение, а не исконный элемент арабской бытовой культуры³³.

Когда мы завершили чаепитие и беседу, был уже двенадцатый час, и мадам Кафа любезно отвезла меня в отель.

В Аммане, еще до начала конференции, в особенности 16 сентября, мне посчастливилось собрать интересный этнографический материал. Моими информаторами были амманские водители. Одним из моих знакомых этой социальной категории оказался шофер автомобиля, обслуживающего постояльцев отеля «Мариотт», где я был размещен наряду с другими участниками конференции. С ним мы совершили поездку к историческому центру города. Узнав, что моего нового знакомого зовут Мухаммад Сулайман ал-Джилани, я спросил, не приходится ли он родственником знаменитому суфию 'Абд ал-Кадиру ал-Джилани (10771166) [32, с. 65-66], и господин Мухаммад с гордостью подтвердил это мое предположение³⁴. По его словам, исторически потомки шейха ал-Джилани проживают в г. аз-Зарка'³⁵. В Аммане они размещаются в особом квартале, располагающемся в местности под названием Джабал ат-Тадж³⁶. В масштабах всей страны объединены в особую ассоциацию, которая именуется Джам'иййат аулад ‘Абд ал-Кадир ал-Джилани (Ассоциация потомков 'Абд ал-Кадира ал-Джилани). Ее председатель (ра'ис) господин Халил ар-Рахман Абу Башшар ал-Джилани - лицо, покровительствуемое королем. Монарх пожаловал главе потомков великого шейха звание почетного министра (лакаб вазир аш-шараф).

Другим амманцем, с которым меня свела судьба в тот день (16 сентября), был немолодой водитель такси, по происхождению палестинец³⁷. Он родился на Западном берегу, недалеко от г. Хеврон (ал-Халил) [35, р. 955-961], в селении Дура-л-Халил³⁸. По его мнению, палестинцы составляют до 60% процентов населения современной Иордании. Жена его из тех же краев. Этой супружеской паре Бог послал четверых сыновей и одну дочь. Дочь - медсестра, вместе с мужем-врачом работает в Саудовской Аравии. Все сыновья имеют высшее техническое образование. Один из них, инженер по прокладке газопроводов, во время нашей беседы был безработным.

Сам мой собеседник окончил Педагогический колледж (Ма'хад ал-му'аллимин) в Аммане (учился в течение двух лет, 1976-1978). После 18 лет (до 1996 г.) работал в Саудовской Аравии учителем начальных классов, в некоем селении недалеко от границы с Йеменом. В то время саудовские школы испытывали насущную потребность в учителях; поэтому государство приглашало на работу многих педагогов из других арабских стран. В последнее же время, по его мнению, профессия учителя «саудизировалась».

Педагогический опыт моего собеседника свидетельствует, что саудовские дети обладают замечательной памятью. Многие из них могут запоминать со слуха длинные коранические пассажи, а также отрывки из других книг. Такая способность помогает получать дальнейшее образование и делать успешную профессиональную карьеру. Благодаря подобным ментальным качествам один из учеников моего собеседника стал замечательным врачом-кардиологом, а другой - генералом ВВС. Ученики, сказал мой информатор, не забывают о своем учителе, навещают и привозят подарки.

В повседневном общении, говорил водитель, саудовцы обращаются с арабами из других стран весьма доброжелательно, без тени высокомерия. Тем не менее далее оставаться в Саудовской Аравии было нельзя, так как приглашенным на работу арабам саудовские власти практически не предоставляют гражданства.

Третий водитель (с ним я возвращался в отель) - пожилой коренной иорданец, родом из некоей деревни в провинции (мухафаза) ал-Балка'³⁹. Жена его происходит из того же селения и той же семейно-родственной группы ('ашира).

Как я убедился, на семейно-родственных принципах основывается функционирование фирмы, что занимается торговлей сувенирами и ювелирными изделиями, - Базар Камал ал-Афгани. В ней практически все должности занимают родственники, потомки некоего афганца, когда-то обосновавшегося в Иерусалиме (от него происходит фамилия этого семейства). В 1947 г. (или 1948) семья переселилась в Амман, где владеет несколькими магазинами.

Среди прочих людей, встреченных мною в Аммане, хочу упомянуть египтянина, продавца продуктовой лавочки. Он родом из Бани Сувайф (Южный Египет)⁴⁰. Работает в Иордании уже пять лет. Жена с детьми остались дома; мой собеседник ежегодно ездит их навещать.

В историческом центре города видел лавку, которую, по всей видимости, держат эмигранты из Ирака - на ее дверях красуется портрет Саддама Хусайна, под которым подписано: «Павший герой Саддам Хусайн» (Аш-Шахид ал-батал Саддам Хусайн). Сумеют ли хозяева повторить судьбу семейства ал-Афгани (т. е. укорениться в иорданской столице), покажет время.

Среди этнических и субэтнических групп, составляющих население современной Иордании, заметное место занимает так называемая черкесская община, сообщество потомков выходцев с Северного Кавказа. Ни с кем из них в ходе описываемой поездки мне познакомиться не довелось. Тем не менее речь об иорданских черкесах зашла, когда мы 19 сентября направлялись из отеля «Мариотт» к ресторану, где состоялся уже описанный мною дружеский ужин. Тогда коллега Илйас Фаркух показал место, где во время печально знаменитого «Черного сентября» (1970) шли особо ожесточенные бои между палестинскими ополченцами и правительственными войсками [39, с. 409]. Черкесская гвардия, понятное дело, подчеркнул И. Фаркух, была на стороне короля. Дело в том, объяснил он, что черкесы как меньшинство всегда поддерживают государство (возможно, моему собеседнику, принадлежащему к православному меньшинству, такая позиция особенно понятна). Правда, не исключил И. Фаркух, среди палестинских ополченцев могли быть отдельные черкесы, присоединившиеся к вооруженным силам ООП по сугубо личным мотивам⁴¹.

Полагаю, что все же наиболее яркую информацию этнографического характера мне удалось получить от иорданского писателя Хашима Гарайба (17 сентября)⁴².

Так вот, Х. Гарайба происходит из деревни Хаввара, что на севере Иордании, недалеко от сирийской границы⁴³. Жена его (она родная сестра Кафы аз-3у'би) родилась в соседнем городке, ар-Рамта (или ар-Рамса)⁴⁴, жители которого традиционно занимаются контрабандой через сирийскую границу. Фамилия моего информатора происходит от прозвища родоначальника - Гариб (Чужак): он в старину, еще во времена Османской империи, пришел в деревню из неких далеких мест и нашел себе земельный надел, где и обосновался. Гарайба - диалектальное множественное число от слова гариб. Таким образом, родовое имя потомков родоначальника господина Хашима (Чужаки) - название семейно-родственной группы (патронимии) (арабск. 'ашира), сочленами которой они являются. В настоящее время, по словам господина Хашима, взрослых его сородичей, которые принимают участие в выборах, примерно шесть тысяч. К ним следует прибавить еще и детей⁴⁵.

Различные семейства, входящие в состав семейно-родственной группы, рассказывают разные предания о происхождении родоначальника. Сам он наиболее достоверными полагает следующие три версии.

Предки родоначальника происходят из ал-Андалуса (Мусульманской Испании).

Родоначальник (род и племя его неизвестны) отправился в хаджж и по возвращении осел в деревне Хаввара.

Он родом из Хеврона (ал-Халила). По какой-то причине покинул родные места и добрался до Хаввары.

Господин Хашим весьма интересуется устными преданиями, что продолжают бытовать среди жителей его родной деревни, родственников и соседей. Такой интерес пробудил в нем дед, который вообще значительно повлиял на формирование мировоззрения своего внука. Дед сам был замечательным рассказчиком. В его диване (т.е. помещении для приема гостей) всегда было полно народу - всем хотелось послушать его рассказы⁴⁶. А деду было что поведать людям - он помнил османские времена, знал турецкий язык, был свидетелем прихода англичан и народного сопротивления, оказанного им; жил под сенью Хашимитского Королевства с самого начала его существования⁴⁷.

Господин Х. Гарайба, как он сам объяснил, получил высшее образование в Ираке, а не в Иордании, потому что таковое для выходцев из небогатых семей на родине было недоступно. Молодые люди вроде него уезжали на учебу либо в Советский Союз, либо в Сирию, либо в Ирак, где тогда образование было бесплатным.

Выйдя на пенсию, господин Хашим поселился в родном доме и занялся выращиванием пшеницы, овощей и фруктов, т. е. стал кормиться от плодов рук своих. Сельскохозяйственную технику и инвентарь берет взаймы у соседей.

Сейчас он собирает материалы о цыганах (ал-хаджар или ан-навар, как их назвал господин Х. Гарайба)⁴⁸, группы которых проживают недалеко от его родного селения, записывает их устные рассказы. У цыган свой собственный язык, но практически все они говорят по-арабски со специфическим акцентом. Зарабатывают на жизнь гаданием⁴⁹ и мелкими ремеслами. Славятся как мастера изготовлять искусственные зубы. Постоянно поют и пляшут. Цыганки одеваются дорого и ярко (мол, от женщин исходит радость, поэтому и облачения их должны быть радостными). Мужчины же носят обыкновенную одежду.

Завоевать доверие цыган очень сложно - эти люди недоверчивы к посторонним. По словам господина Хашима, он приручал их, подобно тому, как приручают животных.

В наших местах, продолжал мой собеседник, бытуют предания о том, как у нас появились цыгане. Дескать, Харун ар-Рашид пригласил их как искусных музыкантов, певцов и танцоров для участия в празднестве, которое он устраивал в честь победы над врагами Халифата. Когда торжества завершились, государь, желая приучить цыган к землепашеству, пожаловал их скотом, зерном и орудиями труда. Те же зерно съели, скотину зарезали и также съели, орудия труда частично продали, а частично раздарили. Потом разбрелись по всему белому свету, зарабатывая на жизнь музыкой, песнями, танцами и гаданием⁵⁰.

Вот такие впечатления я вынес из этой поездки. Та грань арабского мира, которой он повернулся ко мне, предстала передо мною дружелюбной и прекрасной, но в то же время и весьма противоречивой. С одной стороны, интеллектуалы-гуманитарии из различных арабских стран, с которыми мне довелось общаться, способны создавать самые современные художественные тексты и подвергать их научному анализу, используя методы, присущие мировой гуманитарной науке. С другой стороны, они охотно предаются изысканным радостям, сложившимся в давние времена в недрах их родной культуры, и способны осмыслять подобные развлечения, исходя из традиций этой культуры. А кроме того, часть этих интеллектуалов, не говоря о людях других социальных слоев, органически связана с основами исконной народной жизни.

Отмеченные противоречивые черты, как мне кажется, являются главенствующими и наиболее притягательными для арабиста.

1. Микульский Д. В. На арабской литературоведческой конференции (Рабат, сентябрь 2018 г.). Orientalistica. 2019;2(4):1063-1080. DOI: 10.31696/2618-70432019-2-4-1063-1080.
2. Мултака аш-Шарика ли-с-сард. Ад-даура ас-садиса'ашара. Ар-Ривайа ат-тафа'улиййа: ал-махиййа ва-л-хаса’ис.17-19 сабтамбар 2019. Ал-Мамлака ал-Урдуниййа ал-Хашимиййа - ‘Амман. Да'ират ас-сакафа. Ал-Имарат ал-‘арабий-йа ал-муттахида. Хукумут аш-Шарика - Визат ас-сакафа. Ал-Мамлака ал-Урду-ниййа ал-Хашимиййа; 2019 [программа конференции]. (На араб. яз.)
3. Мултака аш-Шарика ли-са-сард. Ад-даура ас-садиса 'ашара. Ар-Ривайа ат-тафа'улиййа: ал-махиййа ва-л-хаса’ис.17-19 сабтамбар 2019. Ал-Мамлака ал-Урдуниййа ал-Хашимиййа - ‘Амман. Да'ират ас-сакафа. Ал-Имарат ал-‘арабий-йа ал-муттахида. Хукумут аш-Шарика - Визат ас-сакафа. Ал-Мамлака ал-Урду-ниййа ал-Хашимиййа; 2019 [тексты докладов]. (На араб. яз.)
4. Халидов А. Б. Арабские рукописи и арабская рукописная традиция. М.: Наука; ГРВЛ; 1985.
5. Фильштинский И. М. История арабской литературы. X-XVIII века. М.: Наука; ГРВЛ; 1991.
6. Cobb P. M. al-Urdunn. 2. History.(a). Up to 1250. Encyclopaedia of Islam. 2nd ed. Vol. X. Leiden: Brill; 2000.
7. Микульский Д. В. Ливийский писатель и его страна. О конференции «Пустыня и литература» (Университет Себхи, Ливия), посвященной творчеству Ибрахима ал-Куни. Восток (Oriens). 2006;(6):106-116.
8. Микульский Д. В. Хуласат та'рих Тунис Хасана Хусни ‘Абд ал-Ваххаба: традиционные основы современного исторического сочинения. В: Мейер М. С., Кузнецов В. А., Осипова К. Т. (ред.) Восхваление. Исааку Моисеевичу Фильштинскому посвящается. М.: МГУ им. М. В. Ломоносова; Ин-т стран Азии и Африки РАН; 2008. С. 264-291.
9. Крачковский И. Ю. Арабская географическая литература. М.: Восточная литература; 2004.
10. Квятковский А. П. Поэтический словарь. М.: Советский писатель; 1966.
11. Мухаммад ал-Мувайлихи. Рассказ Исы ибн Хишама, или Период времени. М.: Наука; 2013.
12. Vinon R. Maroc 2003/2004. Paris: Prisma Presse; 2003.
13. Лэн-Пуль С. Мусульманские Династии. Хронологические и генеалогические таблицы с историческими введениями. М.: Восточная литература; Муравей; 2004.
14. Лисан ал-‘араб ли-л-имам ал-‘аллама Аби-л-Фадл Джамал ад-Дин Мухаммад ибн Мукаррам Ибн Манзур ал-Ифрики ал-Мисри. Таб‘а джадида мухак-кака. Бейрут: Дар Садир; 2008. Т. 1-18. (На араб. яз.)
15. Fuck J. W. Ibn Manzur. In: Encyclopaedia of Islam. 2nd ed. Photomechanical Reprint. Leiden, London: E. J. Brill; LUZAC & CO; 1986. Vol. 3. P. 865.
16. Eustache D. Idris II. In: Encyclopaedia of Islam. 2nd ed. Photomechanical Reprint. Leiden, London: E. J. Brill; LUZAC & CO; 1986. Vol. 3.
17. Гиргас В. Ф. Арабско-русский словарь к Корану и хаДисам. М., СПб.: Диля; 2006.
18. Fuck J. W. Ishak b. Ibrahim al-Mawsili. In: Encyclopaedia of Islam. 2nd ed. Third Impression. Leiden: E. J. Brill; 1997. Vol. IV. P. 110-111.
19. Omar F. Harun al-Rashid. In: Encyclopaedia of Islam. 2nd ed. Photomechanical Reprint. Leiden, London: E. J. Brill; LUZAC & CO; 1986. Vol. 3. P. 232-234.
20. Абу-л-Хасан ‘Али ибн ал-Хусайн ибн ‘Али ал-Мас‘уди. Золотые копи и россыпи самоцветов. [История АббасиДской Династии: 749-947 гг.]. М.: Наталис; 2002.
21. Веселовский А. Н. Историческая поэтика. 3-е изд. М.: URSS; 2008.
22. Фильштинский И. М. Халифат поД властью Династии ОмейяДов (661750). М.: Соверо-принт; 2005.
23. Фотиева В. С. Певцы омейядского периода по «Книге песен» Абу-л-Фараджа ал-Исбахани (897-967). В: Всесоюзная конференция по проблемам арабской культуры. Памяти академика Игнатия Юлиановича Крачковского. М.: Наука; ГРВЛ; 1983. С. 170-192.
24. Микульский Д. В. Арабо-мусульманская культура в сочинении ал-Мас‘уди «Золотые копи и россыпи самоцветов» («Мурудж аз-захаб ва ма‘адин ал-джау-хар»). Х век. М.: Восточная литература; 2006.
25. Прозоров С. М. Ал-Махди. В: Прозоров С. М. (ред.) Ислам. ЭнциклопеДический словарь. М.: Наука; ГРВЛ; 1991. С. 163.
26. Wiet G. Baybars I. In: Encyclopaedia of Islam. 2nd ed. Photomechanical Reprint. Leiden: E. J. Brill; 1986. Vol. 1. P. 1124-1126.
27. Фильштинский И. М. История арабов и халифата (750-1517 гг.). М.: Муравей - Гайд; 1999.
28. Фильштинский И. М. История арабской литературы. V - начало X века. М.: Наука; ГРВЛ; 1985.
29. Аль-Исфахани, Абу-ль-Фарадж. Книга песен. М.: Наука; ГРВЛ; 1980.
30. Гранде Б. М. Введение в сравнительное изучение семитских языков. 2-е изд. М.: Восточная литература; 1998.
31. Белова А. Г. Химъяритский язык по арабским источникам. Проблемы арабской культуры. Памяти академика И. Ю. Крачковского. М.: Наука; ГРВЛ; 1987.
32. Акимушкин О. Ф. Ал-Джилани. В: Прозоров С. М. (ред.) Ислам. Энциклопедический словарь. М.: Наука; ГРВЛ; 1991. C. 65-66.
33. Bakhit M. A. Al-Zarka'. In: Encyclopaedia of Islam. 2nd ed. Leiden: Brill; 2002. Vol. 11. P. 460.
34. Джабал ат-Тадж. ВикибиДийа. Ал-Маусу'а ал-хурра. (На араб. яз.)
35. Sharon M. Al-Khalil. In: Encyclopaedia of Islam. 2nd ed. Third Impression. Leiden: E. J. Brill; 1997. Vol. 4. Р. 955-961.
36. Дура. Викибидийа. Ал-Маусу'а ал-хурра. (На араб. яз.)
37. Ал-Балка'. Викибидийа. Ал-Маусу'а ал-хурра. (На араб. яз.)
38. Becker C. H. Bani Suwayf. In: Encyclopaedia of Islam. 2nd ed. Photomechanical Reprint. Leiden: E. J. Brill; 1986. Vol. 1. P. 1016.
39. Ланда Р. Г. История арабских стран. М.: Восточный университет; ИВ РАН; 2017.
40. Ганич А. А. Черкесы в ИорДании: особенности исторического и этнокультурного развития. М.: МГУ им. М. В. Ломоносова; Ин-т стран Азии и Африки РАН; 2007.
41. Гарайба Х. Сана вахида такфи. Бейрут: Науфал; 2019. (На араб. яз.)
42. Gharayba H. One Year is enough. Beirut: Naufal; 2019.
43. Хаввара (Ирбид). ВикибиДийа. Ал-Маусу'а ал-хурра. (На араб. яз.)
44. Ар-Рамса (Ирбид). ВикибиДийа. Ал-Маусу'а ал-хурра. (На араб. яз.)
45. Котлов Л. Н., Алешин Ю. Исторический очерк. Иордания. В: Большая советская энциклопедия. 3-е изд. М.: Советская энциклопедия; 1972. Т. 10. С. 384.
46. Lewis G. L. Cingane. In: Encyclopaedia of Islam. 2nd ed. Fourth Impression. Leiden: E. J. Brill; 1991. Vol. 2. P. 40-41.