Orientalistica

Ad orientem • Ad orientalia
Российский академический журнал

Article

Nāṣir-i Xusrav and his Raušanāīnāmeh (“The Book of Enlightenment”)

русская версия

DOI https://doi.org/10.31696/2618-7043-2020-3-4-1150-1164
Authors
Affiliation: Институт востоковедения РАН
Magazine
Sections LITERATURE OF THE EAST. Literature of the peoples of the world
Pages 1150 - 1164
Annotation

The article is a publication of the first commented translation into Russian of a large part of the philosophical and didactic poem (masnavi) Raušanāī-nāmeh – “The Book of Enlightenment” by the great Tajik-Persian poet and philosopher Nāṣir-i Xusrav (Nasir-i Khusrav). Nāṣir-i Xusrav (b. 1004 AD Kobadian d. 1072 AD Yumgan) later in his life adopted the teachings of Isma’ilism (a branch of Shi`a Islam). After traveling to the Middle East, he returned to Khorasan as da’i or Khujjat (the official preacher of Isma‘ilism). He had to hide from persecution in the mountain village of Yumgan. There he spent the last years of his life and wrote his main poetic and philosophical works, viz. Zād al-musāfirīn, Jāmi‘ al-ḥikmatayn and (masnavi) Raušanāī-nāmeh. The latter although comprises the main ideas of the two previous treatises, however, conveys them in a popular form. Nāṣir-i Xusrav’s mostly poetical heritage has already received sufficient attention of the Russian scholars of the 20th century (E. Bertels, V. Nikitina, A. Edelman and A. E. Bertels), however the translation into Russian of his philosophic works remains a desideratum. The translation offered in this article is an attempt to redress the balance. The authors offer a “philological translation”. Contrary to the “literary” translation, this type of translation in the most accurate way conveys the meaning and style of the original in particular, the lexical components, as well as the style. Out of the total 594 beyts the authors had published 162 beyts, which comprise the translation of the al-Ḥamd and the Faṣl fi al-naṣīḥat. The next 58 beyts were translated by M. Shakarbekova. Here we propose the translation of the the following 100 beyts. Nāṣir-i Xusrav deals there with the four elements, the three kingdoms of nature and the origin of the human body from these kingdoms. According to A. E. Bertels, the set of themes of this passage reflects “the scheme of the universe”, and, in general, contains the picture of the world, which was typical for Muslim authors. As one of the oldest poetic documents in the Persian language, this text is of great interest for the study of traditional ideas, as well as their evolution, among authors of other historical epochs and directions of Islam.
Keywords:
Download PDF Download JATS
Article:

Введение. Насир-и Хусрав и его Раушанāи̅-нāме

Насир-и Хусрав родился в городке Кобадиан в 1004 г. на территории современного Таджикистана. Он происходил из родовитой семьи и в молодости начал карьеру государственного чиновника. Однако около сорока лет (знаменательный возраст в исламе для принятия важных жизненных решений) он, по всей видимости, принял учение исмаʻилизма – особого направления в исламе, признающего главенство семи имамов в отличие от двенадцати в шиизме. В этом возрасте под предлогом путешествия в Мекку он предпринял семилетнее странствование по странам Ближнего Востока, проведя последние два года в Египте. В Египте в то время правили Фатимиды, исповедовавшие исмаʻилизм карматского толка. О своем путешествии Насир-и Хусрав написал книгу «Сафар-наме» («Книга путешествий»), до сих пор остающуюся непревзойденным шедевром средневековой травелогии. Из Египта Насир-и Хусрав вернулся в качестве даʻи – официального проповедника исмаиʻлизма на территории Хорасана. У исмаʻилитов область распространения учения делилась на семь «островов», Хорасан считался одним из них, и там Насир-и Хусрав получил титул Худжжат, который он впоследствии использовал как поэтический псевдоним в своих поэтических произведениях, к ним относится и «Раушанāӣ-нāме». Проповедническая деятельность Насир-и Хусрава проходила в обстановке гонений и преследований со стороны суннитских ревнителей ислама. Поэтому в 1060 г. он удалился в горную местность Йумган1 и там провел остаток жизни вплоть до своей кончины в 1072 г. В Йумгане он написал свои основные поэтические, а также философские произведения – «Зад ал-мусафирин» («Запасы в дорогу путешественника») и «Джамиʻ ал-хикматайн» («Сретение двух мудростей»). Третьим философским произведением, написанным в последние годы его жизни, стало маснави2 «Раушанāӣ-нāме» («Книга просветления»).

Деятельность Насир-и Хусрава и его творчество оставило глубокий след в истории народов Бадахшана. По словам Ф. Дафтари, «исмаʻилиты, сконцентрировавшиеся в Бадахшане, выработали местную литературную традицию, опирающуюся на работы высокочтимого ими Насири-и Хусрава, так же, как и ряд специфических ритуалов, таких как чараг равшан, ритуал проводов умершего» [1, с. 210–211]3.

«Раушанаи-наме» в облегченной «проповеднической» форме передает основные мысли двух предшествующих трактатов. Как указывает А. Е. Бертельс, считается, что оно написано в последние годы жизни Насира (1070–1071) [3, с. 199]. Наш перевод основан на иранском издании 2001 г. под редакцией С. Н. Такви [4]. Текст в нем открывается главой алхамд «Славословие», затем следует Фасл-фи ан-Насихат («Глава в Назидание»), в которой содержатся советы и поучения этического характера4.

В первой монографии на русском языке, посвященной великому мыслителю, поэту и проповеднику, А. Е. Бертельс приводит описание маснави «Раушанāӣ-нāме» (А. Е. Бертельс пишет: «Рушана’и-нама») в сопоставлении его содержания с указанными трактатами [3, с. 242]. Приведем его характеристику следующей после ал‑хамд и «Назиданий» главы таухид5. «Рушана'и-нама начинается с таухида – утверждения единства божьего. В этом таухиде бог признается абсолютно непознаваемым и единым. Он сам непосредственно не сотворил семь планет и четыре элемента, но он сотворил разум (ʻакл). Нельзя говорить (разрядка наша. – М. Ш., Н. П.), что он создал минералы, растения и животных» [3, с. 242]. Следующая глава посвящена мировому разуму (ʻакл-и кулли), третья – мировой душе (нафс-и кулли). Четвертая – созданию небес (афлак) и светил (кавакиб). Как отмечает Ф. Дафтари, «Фатимидские авторы даʻи широко пропагандировали новую космологию, предпочитая ее более ранней мифологической космологии исмаʻилитов. Этот процесс имел место, по крайней мере, до периода появления работ Насир-и Хусрава, последнего крупного представителя философского исмаʻилизма, который в середине V/XI в. широко опирался на работы ас-Сиджистани6 в процессе выработки собственной метафизической системы» [1, с. 98].

Далее идут главы, представленные в нашем переводе, – о четырех элементах, трех царствах природы и происхождении тела человека от этих царств. Завершается отрывок главой о мире как дереве, а человеке – как плоде этого дерева. Перевод снабжен необходимыми краткими комментариями терминов исмаʻилитской метафизики и разъяснениями темных мест. Как говорил сам поэт: «Жемчужины знаний чистой веры нанизаны на нити аллегорий и скрыты в ларцах тайн, к ним прикасаются только чистые»7.

О свойствах четырех первоэлементов

221. От них8 появились четыре стихии,
услышь от меня эти слова, подобные жемчугу.

Огонь, воздух, затем вода и земля,
появились эти четверо от небесных сфер9.

В них имеются тепло, сухость, холод и влага,
так, словно что-то холоднее, а что-то и теплее,

От них возникают страдание и утешение,
от них бальзам, и от них рана.

225. Мудрецы так сказали нам,
что эти – четыре матери, а те девять10 – отцы.

От этих четырех и тех девяти, о, брат,
появились на свет еще трое отпрысков:

Минералы, растения и затем животные
сразу заключили друг с другом соглашение и договор.

В море – жемчуг, в руднике – золото и драгоценные камни,
сделает дервиш11 бедных людей богатыми.

Пища, плоды – это сила12, от которой
появляется кровь в сосудах и жилах.

230. Лошадь, баран, корова и верблюд,
от них полней становится лик земли

Все, благодаря Мастеру, при деле:
несут ему – один седло, другой – ношу.

Стали новорожденными от них тела человеческие,
стал виден [человек] в этом шестиконечном небосводе13.

Приди, о, Худжжат14 сладкоречивый,
Ты, кто у ангелов выиграл мяч15 в красноречии.

Глава, в которой говорится о свойствах рождения

Что говорили те мудрецы красноречивые,
которые выиграли у ангелов состязание в красноречии?

235. Ведь наша кровь, каковая есть суть жизни,
является дитятею животных и растений.

Другой путь, когда очистится эта кровь,
и из нее выйдет наружу белая кровь,

Ученые люди назовут ее спермой,
ибо она очищена от той крови.

Затем, когда она попадает в оболочку зародыша,
небесный мастер в нее закладывает основу.

Первый месяц его воспитывал Зухал16,
на втором месяце его укрепил Муштари17.

240. На третьем месяце с ним подружился Бахрам18,
а в четвертом Хур19 придает ему облик.

Как только от Солнца светящего он обрел жизнь,
оттуда он набрал силы и способность к движению.

А на пятом месяце им занимается Зухра20,
Утарид21 становится его другом на шестом месяце.

А на седьмом месяце с ним дружит Луна,
на восьмом о нем беспокоится Зухал22.

В этой тесной темнице он в треволнениях,
однако между водою и кровью ему спокойно.

245. Через девять месяцев счастливый Завуш23,
выведет его наружу через тот закрытый путь.

Из той темноты придет сюда, знай,
увидит этот мир приятным, добрым и радующим душу.

Жилище очень просторное, прекрасное место,
воздух такой нежный, свежий, восхитительный!

Так ему пришлось по душе местопребывание тут,
что чудеснее этого другого нигде не найти.

Не знает лучшей обители, чем эта,
ибо эта в раю, а та24 в темнице.

250. Некоторое время его состояние подобно растению,
его росток становится поэтому свежим и сочным.

Затем он, подобно животному, –
кроме еды, ни о чем другом не думает.

На третьем году жизни говорящая душа
появляется, и, благодаря ей, он становится озаренным.

Ты разве сам знаешь, кто ты есть,
скажи-ка, зачем ты живешь в мире?

Ты – это ты, каково быть самим собой?
Наконец, как называть твое тело с душой?

255. Если посмотришь на бороду, голову и усы,
ты подумаешь, что это ты. Вот и нет, нет! Не это!

Это твои чары, путы и темница,
иди, открой глаза разума и посмотри сам.

Ты не форма25, ищи смысла,
посмотри на тело и душу как на диковину.

О, невежда, который себя считает телом, увы тебе,
освободись от этого слова, ведь ты душа!

Какая душа? Не эта душа, врожденная,
лучше посмотри, тело-то бренное26.

260. Ты душа говорящая, истинная,
что со Святым духом27 постоянно в дружбе.

Глазами головы28 твоя красота не видна,
тот, кто видел твое [истинное] лицо, – глаза [видящие] смысл.

Ты свободен от места и причин29,
посмотри же, каков ты, оцени себя справедливо.

Смотри, чтобы в помыслах не попасть сюда30,
шагай твердо, чтобы не сбиться с пути.

Твои качества – божественные качества,
Он дал тебе и даст все, что захочет.

265. Он одарит тебя всем, чего еще тебе от Него не хватает,
Он дал тебе и даст все, что захочет31.

От Его света ты подобен лучу,
отбрось свое бытие и становись Им.

Твоя завеса удерживает тебя вдали, если не ищешь,
отбрось свою завесу и ты – Он.

Если я претендую на что-то, воистину, это уместно,
истина Насир-и Хусрава – божественная.

Слово о Дне сбора32

Снова из этого разрушенного кострища
вырастает навстречу тому благоустроенный цветник33.

270. Каким путем пришел, таким он вернется34,
но он должен поменяться в лучшую сторону.

На каждой стоянке35 – какие-нибудь трудные вопросы
потребуют от него состояния36 другого качества.

Если у него есть ответ на вопрос,
Он достигнет того дворца бессмертия.

А не то останется на той же стоянке,
останется на первой стоянке среди глины37.

Таким и будет идти от стоянки к стоянке,
глина его отправится к глине38, а сердце – к сердцу.

275. Однако, если сердце его снова становится совершенным,
то достигнет его рай, милость и наслаждение.

А если на обратном пути он не преуспел в совершенствовании,
останется в огне, потому что не зрел.

И это есть вера в Воскрешение,
хотя от ослов нахожу одни порицания.

Твой рай и твой ад в твоем рукаве,
знай это, если решение твое неколебимо.

Слово о форме и содержании39

Из всего, что есть от высочайшего до самого низкого,
две вещи пришли от конца к началу.

280. Одна – форма, другая содержание,
так сказали опытные учителя.

Что такое содержание, которое существует постоянно,
связанное прочно со своей сущностью40?

Устойчивая форма пришла к сущности содержания,
разуму пришла вера в эти слова.

Для небытия41 форма оказывается пригодной,
а сущность достойна вечности.

Ты – и ветвь формы, и корень содержания42,
весь мир – это ты, дорогой брат.

285. Форма – это тело, а душа – твое содержание,
поэтому ты в обоих мирах государь.

Мудрецы, говорящие о двух мирах,
имеют в виду не что иное, как этот смысл.

Слава тебе от каждого из двух миров,
и поэтому в обоих мирах ты избранный.

Покоряй и тот, и этот,
сделай истиной и мнение, и суждение43.

Так это, и этак то – знай оба,
телом познай тело, душой – и то и другое.

О чувствах – внутреннем и внешнем44

290. Этот шестисторонний45 караван-сарай стал твоим перекрестком,
в этом постоялом доме – твое жилище стало пятидверным46.

Открыта каждая дверь в сад,
из каждой двери выходит караван.

Если ты в этом доме чужестранец,
то эти пять дверей для тебя закрыты.

Одно – глаза, которые видят удивительное,
и от этого созерцания становится суждение твое правильным.

Другое – твои уши, столбовая дорога слов,
Сердце благодаря им наполняется смыслами.

295. Иногда от пения соловья, иногда от струны
доносится весть твоей душе о тайнах47.

И снова нос твой принимает запах цветка,
нос сердца48 наслаждается этим ароматом.

Четвертое – вкус, пятое – осязание,
и удел твоего наслаждения от этих пятерых.

От вкуса и осязания телу есть польза,
ибо в мягкости рука находит удовольствие.

Эти пять чувств – внешние, а внутренние –
еще пять, о, друг добродетельный!

300. Мысль, воображение, понимание, и память – вот
чувствами различными ты их считаешь.

И еще зикр49 твой – сокол слова,
твое сердце от него исполнено смысла.

Если каждый из этой пятерки смотрит ошибочно,
сможешь ли ты сделать их правильно видящими, или же нет?

Самоотверженно трудись, сделай их видящими достоверно,
и в этот момент твое мнение сделай уверенным [знанием].

А когда они станут достоверно видящими, тогда
этого богатства в мире с тебя достаточно.

305. Тогда это откроется твоим зрячим глазам,
и убедишься ты в величии творения.

Слово о совершенстве человека

Этот мир – древо, а плоды – это мы,
кто радостно вырастает на его дереве.

Кроме того, есть листья, а мы – все же плоды,
они стали вокруг нас настоящими тунеядцами.

Дерево славится плодами, да,
что оно, если не несет какой-нибудь ноши?

От аромата и приятности к хорошим плодам
приходит слава, как нам – от разума.

310. Не найдет невежда нигде желаемого –
нет ни запаха, ни вкуса у неспелого плода,

Не уподобься неспелым плодам,
недоношенному плоду50 никогда не быть избранным.

312. Отбросы в этом саду – то, что незрело,
владыки среди фруктов те, что съедобны.

То дерево, что великолепно и плодовито,
садовником у него – сам Творец,

Не захочет Он другого плода, кроме ароматного и сладкого,
отбросит Он прочь неподобающий мусор.

315. Есть поедатели отбросов, избавься от презренных,
ищи завершенности, совершенствуй себя.

Тот плод, у которого нет ни вкуса, ни аромата,
садовник не станет искать.

Тебе наслаждение от знания, от дела – аромат51,
ищи свое совершенство в знании и деле.

И если из родника смысла выпьешь воды,
ты станешь в райском саду чистым плодом.

А если будешь мусором, застрянешь в земле,
будешь мучиться в вечных несчастьях.

320. Ты недостоин шаханшахского [пиршественного] стола52?
Как прах на дороге, окажешься ничтожным.

В огне сгоришь подобно сухой колючке,
если опять вперишь [во что-нибудь] глаза разума.

Если хочешь найти знание и здравый смысл,
не забудь наставления мудрецов.

 

1. Современный Афганистан.

2. Маснави – поэма, в которой рифмуются два полустишия одного стиха – бейта.

3. Перевод этого сочинения М. А. Шакарбековой см.: [2].

4. И. С. Брагинский писал: «Насир воспевает человека, живущего трудами рук своих и стремящегося к непрерывному моральному совершенствованию. Насир развертывает перед трудящимся человеком целую систему глубоко гуманистической этики – добро, дружба, верность слову, взаимопомощь...» [5, с. 180].

5. А. Е. Бертельс пользовался немецким изданием 1922 г. [3, с. 282], в котором, возможно, раздел ал-хамд и «Назидания» были включены в раздел таухид. К сожалению, у нас нет возможности проверить это допущение.

6. Об ас-Сиджистани см.: [1, с. 94–96].

7. Насир-и Хусрав. Джамиʻ ал-хикматайн… (цит. по: [3, с. 238]), последние слова – см.: (Коран 56:78).

8. Этой главе предшествует глава о сотворении «небес и звезд». Данная глава имеет заголовок «О свойствах четырех первоэлементов», поэтому слова первого бейта: «От них появились четыре стихии» отсылают к заголовку.

9. Согласно мусульманской космологии, землю окружают четыре небесных сферы, обнимающие одна другую: верхняя – сфера огня (aṯīr), затем сферы воздуха, воды и земли.

10. «Те девять» – девять небес, семь небес, по которым движутся планеты, восьмое небо неподвижных звезд и девятое – место Божественного престола.

11. Намек на духовные богатства, которыми владеет дервиш, они сопоставимы с содержимым морей и копей.

12. «Сила» – nān, букв. «хлеб».

13. «Шестиконечный» – šašgūša, букв. «шестиугольный», имеются в виду «шесть причин», т. е. шесть направлений: четыре страны света, надир и зенит.

14. Худжжат – исмаилитский наставник, здесь обращение автора к себе, поскольку Насир-и Хусрав был исмаиʻлитским наставником и проповедником.

15. «Выиграл мяч» – образ построен на отсылке к игре в поло: Худжжат выигрывает мяч на ристалище красноречия у самих ангелов.

16. Зухал – планета Сатурн. Отсюда начинается перечисление планет, влияющих на рост плода в чреве матери.

17. Муштари – планета Юпитер.

18. Бахрам – планета Марс.

19. Хур – Солнце.

20. Зухра – планета Венера.

21. ʻУтарид – планета Меркурий.

22. На восьмом месяце плод снова поступает в распоряжение Сатурна.

23. Завуш – планета Юпитер.

24. «Та», т. е. утроба.

25. «Форма» – ṣurat, также «рисунок, изображение»; в этом бейте противопоставлены форма и содержание (maʻnī), одна из основных оппозиций мусульманской философии.

26. «Бренное» – в оригинале badī ‘ī, «искусственное».

27. «Святой дух» – rūḥ al-quds, в исламе – архангел Джабраил.

28. «Глазами головы», т. е. внешним зрением.

29. «Причины» – jahat, имеются в виду «шесть причин», см. примеч. 12. Смысл строки: ты свободен, поэтому посмотри на себя, пойми, кто ты.

30. «Не попасть сюда», т. е. не попасть в силки иллюзий о себе.

31. В тексте повторены вторые полустишия двух бейтов.

32. «День сбора» – xašar, Последний суд, одно из названий Судного дня.

33. Оппозиция «кострище – цветник» (gulxan – gulšan) – аллюзия на апокриф о пророке Ибрахиме, которого идолопоклонники решили бросить в костер за то, что он разрушил их идолов, однако Господь не допустил казни и превратил кострище в цветник.

34. Речь в бейте идет о жизни и смерти. Путь – здесь «жизненный путь».

35. «Стоянка» – manzil, также этап пути. Другое название maqām. Термин manzil относится также и к прохождению мистического пути. Переход от стоянки к стоянке дается путем накопления опыта и свидетельствует о возрастающей зрелости путника. Цель мистического путешествия – обретение вечного пребывания в Истинном, дающего душе бессмертие.

36. «Состояние» – ḥāl-ī, имеется в виду особое мистическое состояние при переходе от одного уровня постижения к следующему. Тот же термин применяется и для другого типа мистического состояния, как бы охватывающего суфия независимо от его усилий. Ср. Худжвири, глава «Различие между “состоянием” (халь) и “стоянкой” (макам)» [8, с. 291–295, 2-е изд.].

37. «Глина» – gil, первоначальная субстанция человеческого тела, созданного из глины и воды, здесь – метафора низкого состояния человека.

38. Смысл бейта: если человек не способен к совершенствованию, куда бы он ни шел, он все равно останется той глиной, из которой был сотворен, и его сердце так и останется при нем, не продвинувшись в сторону совершенствования.

39. Здесь в оппозиции «форма – содержание» выступают термины irāẓ – jawāhir, концептуально синонимичные ṣurat – maʻnī.

40. «Сущность» – ẕāt, божественная сущность.

41. «Небытие» – fanā, категория суфийской метафизики, обозначающая уход в небытие, отказ от бренного существования при слиянии с божественной сутью. Фанā – суфийский термин, возводимый к кораническому стиху 55:26,означающий [само]уничтожение, «стирание» личностных качеств и атрибутов и замену их божественными. Ф. употребляется со своим коррелятом бакā – «пребывание в божестве» (см. ст. Фана, автор – А. Кныш: [7]). Насир-и Хусрав подчеркивает, что в данном случае речь идет о телесном небытии, тогда как следующий этап – baqā, вечность, вечное пребывание души в лоне божественной сущности, основная цель пути.

42. В старейшем трактате «Кашф ал-махджуб» ал-Худжвири (XII в.) дается следующее определение этих категорий мусульманской метафизики: «Следует знать, что правоверные мусульмане и суфии согласны с тем, что вероисповедание имеет ствол (асль) и ветви (фарʻ). Его ствол – подтверждение (тасдик) в сердце, а ветви – следование божественным указаниям» [8, с. 286 , 1-е изд.]. Асл и фарʻ являются также категориями мусульманского права.

43. «Мнение» – gamān (ар. ‘aqida) и «уверенное [знание]» – yaqin, этапы постижения истины заключаются в переходе от «предположения» żann к мнению gamān, последний этап относится к божественному знанию (ʻilm al-yaqīn). См.: [9, с. 52].

44. «Внутренний» – bāṭin, «внешний» – żāhir, категории мусульманской метафизики.

45. «Шестисторонний», см. примеч. 12; мир человека – пребывание в мире «шести причин» только временное, как в караван-сарае, стоящем на перекрестке путей.

46. «Пятидверное жилище» – xāna-yi panj dar, тело человека с пятью органами восприятия: зрение, слух, обоняние, вкус, осязание.

47. Имеются в виду вести из мира божественных тайн.

48. «Нос сердца» – dimāġ-i dil, т. е. способность к обонянию, от которой душа получает наслаждение.

49. «Зикр» – ẕikr, поминание Бога.

50. В оригинале saqaṭ – «отбросы, мусор; аборт, выкидыш».

51. «Аромат» – būy, также «добрая весть».

52. Букв. «скатерти [с угощением]» – xv ān, сокр. от dastārxv ān
Bibliography:
  1. Akimushkin O. F. (ed., foreword), Dodykhudoeva L. R., Dodkhudoeva L. N. (transl. from Eng.). Farhad Daftary. A Short History of the Ismailis. Traditions of Muslim Community. Мoscow: Ladomir; 2003. 274 p. (In Russ.)
  2. Shakarbekova M. A. Nasir-i Khusrav’s “Message” in the Pamiri funeral rite Chiragravshankunī. Irano-Slavica. 2009;1–2(20):16–21. (In Russ.)
  3. Bertels A. E. Nasir-i Khosrov and Ismaili. Мoscow: Izd. Vostochnoy literatury; 1959. 290 p. (In Russ.)
  4. Dīvān-i aš‘ār-i ḥakīm Abū Ma‘nī Nāṣir-i Xusrav-i Qubādīyānī. Muštamil ast bar Raušanāī-nameh, Sa’ādat-nameh, qaṣāīd va muqāṭ‘āt. Ba iḥtimām-i: ustād Sayīd Naṣrallāh Taqvī; muqaddimeh va šarḥ-i ḥāl: ustād Ḥusayn Taqī-zādeh; taṣḥīḥ: ustād Mujtaba Minuvī; ta‘liqāt: ustād ‘Alāmeh ‘Ali Akbar Dihxudā. Čāp-i duvvum. Tihrān, 1380/2001. 715 p. (In Persian)
  5. Braginskiy I. S. Iranian Literary Heritage. Мoscow: Nauka; GRVL; 1984. 262 p. (In Russ.)
  6. Prigarina N. I., Shakarbekova M. A. (transl. from Pers) Nasir-i Khusrav (Mulla Sadra Institute, Iran.) Raushana’i-nameh (A book of Enlightenment). Introduction. [al-ḥamd] A Chapter for Admonition. Beyty 1–162. Ishraq: Islamic Philosophy Yearbook. No. 4. Moscow: Vostochnaya literatura; 2013, pp. 333–344. (In Russ.)
  7. Islam. Enciclopaedic Dictionary. Мoscow: Nauka; GRVL; 1991. 315 p. (In Russ.)
  8. Orlov A. (transl.), Prigarina N. (ed., foreword) ʻAli Ibn ‘Usman al-Jullabi al-Khujviri. Kashf al-mahjub li arbab al-qulub = Unveiling of the Hidden. The oldest Persian treatise on Sufism. Moscow: Yedinstvo; 2004. 504 p.; 2 ed. Moscow: Ganga; 2018. 688 p. (In Russ.)
  9. Smirnov A. V. Knowledge in Arab-Muslim Philosophy. Novaya filosofskaya encyclopedia = New Philosophical Encyclopedia. Vol. 2. Moscow: Mysl’; 2000, p. 52. (In Russ.)
For citations: Пригарина Н.И., Шакарбекова, М.А. Насир-и Хусрав и его «Раушанāū-нāме» («Книга просветления») Nāṣir-i Xusrav and his Raušanāī-nāmeh ("The Book of Enlightenment"). Ориенталистика. 2020; т. 3, 4: 1150-1164